Совершенно очевидно, что многочисленные протоколы и процедуры оперативного планирования российских и западных военных имеют много общего. Они, безусловно, имеют одну и ту же математику, которая лежит в основе большинства военных дел, но именно то, КАК применяются эти методы, кардинально отличает российские и американские (в целом НАТО) взгляды на войну, и именно в этом различии военное искусство, искусство ведения войны, имеет место и решает исход войны, то есть имеет стратегическое влияние. Можно легко понять некоторые тактико-технические параметры той или иной системы оружия, и настоящие профессионалы, как правило, поймут, что противник может с этим сделать, но КАК противник может это сделать на тактическом, оперативном и стратегическом уровнях - это совсем другая история. И именно поэтому разумно заявить, что любой штабной офицер бригадного уровня и выше, когда-либо принимавший участие в оперативном планировании, мог сразу же понять, что российские силы, вторгшиеся на Украину, были предназначены для достижения ограниченных целей и изначально не были предназначены ни для оккупации Украины, ни для уничтожения Украины как государства. Скорее всего, Пентагон это понимал, но для Вооруженных сил США, чьим единственным методом действий на протяжении десятилетий была «смена режима» с дальнейшим подчинением невезучей страны третьего мира и подготовкой ее к служению интересам США, не обусловленное пиаром и взвешенное применение силы, специально подобранное под определенные обстоятельства, является неизвестным на войне. Медиа-цирк американских войн, также известный как «военное порно», и избирательный цикл в США создают императивы, которые мешают Вооруженным силам США усвоить простой факт, что военные победы одерживают не путем безжалостных взрывов и показа этого по телевизору, а на оперативном и стратегическом уровнях.114 Эти уровни, приносящие победу, предъявляют совершенно другой набор требований для ведения войны.
Русские уже давно знают, что военно-оперативному мышлению США не хватает глубины и серьезных соображений военной и стратегической мощи и глубины государства. Весь американский взгляд на войну, его «творческие» и «воображаемые» части, были построены вокруг авиации, которая, в свою очередь, как представлено ВВС США, рассматривала войну как последовательность (беспощадных) бомбардировок и ракетных запусков безнаказанно по врагу, истощая его и, таким образом, позволяя армии США вторгнуться и разгромить армию противника.115 Это отличный план в соответствующих обстоятельствах, но в реальной войне с равной или лучшей силой он не может работать, потому что, как бы Америка ни была увлечена воздушной мощью, это всегда совместная сила, которая ведет настоящие войны и либо выигрывает, либо проигрывает их. Последний раз, когда Соединенные Штаты вели что-то отдаленно напоминающее войну равных, было в Корее в 1950–53 годах. Это закончилось тупиком, и во многих отношениях это было повторением Второй мировой войны, с той разницей, что там ВВС США пришлось сражаться не только с северокорейскими, но и с советскими ВВС. Опыт такой борьбы оказался невыгодным. Разгром во Вьетнаме последовал двенадцать лет спустя.
Как я отмечал в своей самой первой книге, паттоновский, то есть голливудский, взгляд на войну был и остается прерогативой не только обывателей. Как заметил Рик Аткинсон, Паттон демонстрировал:
Ползучее высокомерие, спесь, которые так дорого обошлись американской армии во Вьетнаме. Подводя итог достижениям своих войск в подавлении немецкого контрнаступления в декабре 1944 года, Паттон с простительной гордостью заявляет, что “продвинулся дальше и быстрее и задействовал больше дивизий за меньшее время, чем любая другая армия в истории Соединенных Штатов, а возможно, и в истории всего мира... Ни одна страна не сможет противостоять такой армии”. Ценность этих мемуаров не в последнюю очередь в том, что они показывают, хотя и невольно, что в рядах офицеров, возглавлявших американские вооруженные силы после Второй мировой войны, укоренилась пагубная уверенность в своей непобедимости.116
Ничего не изменилось для американских военных с тех пор, и ползучая самонадеянность остается одним из главных двигателей постоянных военных провалов Америки и, в очень большой степени, неспособностью рассматривать войну 21-го века такой, какая она есть и во что она превращается. Таким образом, будучи неспособными распознать военный и экономический потенциал России и постоянно ограничиваясь близоруким видением быстрой, сокрушительной войны против совершенно некомпетентного противника в обеих войнах в Персидском заливе, Пентагон и его политические, в первую очередь неоконсерваторы, кураторы не смогли осознать масштаб эскалационного доминирования России не только над Украиной и ее армией, но и над объединенным военным потенциалом НАТО.