Как показали события, даже так называемое военное экспертное сообщество на Западе имело очень слабое представление о российской армии и о том, как она подходит к битве. Как отметил полковник Жак Бо:
Знания о российской системе нашими так называемыми «военными экспертами» крайне фрагментарны и окрашены предвзятостью. С российской стороны это является существенным преимуществом, поскольку эти «эксперты» склонны постоянно недооценивать российские возможности. 201
Здесь Бод затрагивает глубокую разницу между информацией и знанием. Информации о ВС РФ в штабах НАТО имеется предостаточно; это знания, которых им не хватало и которых им не хватало при планировании операции, которая, по мнению вашингтонского истеблишмента, должна была стать триумфом администрации Байдена за год до президентских выборов, учитывая, что Дональд Трамп все больше походил на возможного претендента на Овальный кабинет. Ничто не могло быть более полезным для Байдена, чем возможность объявить себя настоящим президентом военного времени и изгнателем ненавистного всем в Вашингтоне Владимира Путина и российского народа.
Пока еще слишком рано делать определенные выводы о происхождении контрнаступления ВСУ, запланированного в Вашингтоне, где ВСУ рассматривались лишь как пушечное мясо. 202 Однако один из ключей к разгадке этого военного авантюризма, вероятно, можно найти в том, что на Западе называли «Битвой за Киев», а также «Битвой за Харьков», когда российские войска эвакуировали город Херсон, оставив огромную часть его населения на левом берегу Днепра. Очевидно, что называть оба этих «сражения» было совершенно неправильно, поскольку в обоих случаях у России не было намерения брать какой-либо город, или вести какие-либо реальные сражения вокруг этих городов, или удерживать незначительные в оперативном отношении равнины и поселения вокруг Харькова. Но желание сообщить о военных «достижениях» ВСУ было настолько сильным, что триумфальная риторика, основанная на военных фантазиях, возобладала, и вашингтонское сообщество убедило себя в реальности операций, которые они не могли видеть дальше тактического уровня. Оперативные отступления российских войск, действующих в режиме экономии сил и не рискующих жизнями своих солдат, были представлены как успехи стратегического уровня ВСУ и, как следствие, планировщиков НАТО. В то время еще не было понимания того, что такое российская стратегия, несмотря на то, что к зиме 2023 года стало совершенно ясно, что российские войска уже перешли к стратегической обороне, преследуя только одну цель — физическое уничтожение ВСУ и всей поддержки, которую им оказывало НАТО. Не было никакой необходимости спешить завоевывать территорию, когда противник скармливал свои силы мясорубке с соотношением потерь к зиме 2023 года от 1 к 8 до 1 к 10 в пользу российских войск, повторяя цифру, уже упомянутую Владимиром Путиным в июне 2023 года в начале злополучного «контрнаступления». 203 Другими словами, несмотря на то, что российские войска тоже неизбежно несут потери, так называемые «операции» ВСУ на протяжении всего срока действия СВО можно охарактеризовать лишь как бойню украинской живой силы в масштабах, которых не имел ни один действующий военачальник США или НАТО. когда-либо сталкивался или осознавал.
Однако эта бойня была характерна не только для так называемого «контрнаступления» ВСУ. До этого, в то, что многие характеризуют начальный период СМО как «первую фазу» боевых действий, российским войскам удалось к концу апреля 2022 года фактически уничтожить ядро первой итерации ВСУ, нанеся более 40 000 подтвержденных потерь и уничтожив 2678 танков и БМП (боевых машин пехоты). 204 В качестве демонстрации соотношения потерь среди убитых, которое будет постоянно проявляться на протяжении всего периода проведения СМО, с тенденцией роста в пользу России, стоит отметить, что за первую неделю СМО — с 24 февраля 2022 г. по 2 марта 2022 г. — потери ВСУ составили 6570 человек (2870 убитых и 3700 раненых), тогда как потери российских войск составили 498 убитых и 1597 раненых. Соотношение убитых за первую неделю составило 6570/498 или примерно 1 к 13 в пользу России. 205 Проще говоря, сохранение личного состава ВСУ не было первым делом в головах вашингтонских и киевских стратегов, которые действовали исключительно в рамках внутриполитической и медийной динамики США, которая, в свою очередь, была выстроена, как и в случае с большинством войн США, вокруг нарратива, который должен был быть запечатлен в умах американского электората. Подобный подход имеет мало общего с реальным военным искусством, но во многом связан с карьерой и финансовым вознаграждением (эвфемизмом для обозначения коррупции) американского военно-политического класса. В таких условиях очень трудно ожидать появления солидных профессионалов, которые должны были полностью сбросить со счетов грубо неверно истолкованные «успехи» ВСУ в несуществующих боях, в которых украинская сторона несла катастрофические потери с начала СМО. В таком случае для многих «военных экспертов» на Западе стало бы сюрпризом, что российские войска никогда не теряли оперативную инициативу. 206 Этот тезис повторялся на протяжении всего времени проведения СМО офицерами оперативного звена Минобороны России, но почти не был услышан на фоне триумфального хвастовства в западных СМИ со стороны украинских чиновников, которые даже дошли до того, что заявили, что Замминистра обороны Гаврилов заявил: