В контрнаступлении ВСУ, которые были готовы выдержать такой масштаб разрушений в течение 5 месяцев, есть определенная психологическая особенность. Она проявляется в цифрах: Министерство обороны России подсчитывает только те потери ВСУ, которые оно может фактически идентифицировать, в первую очередь с помощью объективного контроля, такого как беспилотники, и по отчетам подразделений тактического звена, которые также могут подсчитать и задокументировать тела военнослужащих ВСУ воочию, то есть при проведении послебоевой оценки. Другими словами, такой подсчет происходит только на тактическую глубину, которая, в зависимости от конфигурации противостоящих сил, может составлять от 10 до 30 километров. Что совершенно не включается в этот подсчет, так это тела, которые просто испарились или превратились в порошок в результате применения тяжелых бомб, баллистических ракет малой дальности или термобарического оружия, такого как, среди прочего, система РСЗО «Торнадо», которые относятся к классу оружие, известное в Полевых уставах США как «огонь дальнего действия» и способное поражать на оперативную глубину со смертельным исходом.
То же самое касается и более дальнобойного оружия, такого как крылатые ракеты. Количество потерь, вызванных этим оружием, может быть равно, если не больше, потерям, понесенным ВСУ в непосредственной зоне боевых действий. Сокрытие собственных потерь при грубом преувеличении потерь российской армии стало фирменным знаком киевского режима, американских СМИ и клики так называемых «военных экспертов». Таким образом, весьма странно, что ни один высокопоставленный офицер армии США не высказал никаких возражений, зная, что произошло с первыми двумя «изданиями» ВСУ, с тем, что, по сути, было мясорубкой 21-го века. Может ли это нежелание высказывать свое мнение, не говоря уже о том, чтобы рисковать своей карьерой, по чисто военно-гуманитарным причинам на самом деле быть выражением глубоко укоренившегося расизма и ненависти к России и русским, раз они не видели никакой проблемы в отправке сотен тысяч людей на их кончину? Или, может быть, дело в том, что для большинства этих западных военных ужасные реалии настоящей войны никогда не были понятны? Ответ, скорее всего, представляет собой комбинацию того и другого.
Ни один военнослужащий США никогда не действовал в боевой обстановке, даже отдаленно сравнимой с реалиями СМО, не говоря уже о реалиях ВСУ, когда они противостоят российской армии, которая становится сильнее с каждой неделей именно потому, что ее поддерживают, возможно, самый эффективный и крупнейший военно-промышленный комплекс в мире. Совершенно непонятно, как среднестатистический планировщик Пентагона относится к этим реалиям, особенно когда он действует на основе во многом выдуманной американской военной истории, в которой русские всегда отсталые люди, которые могут сражаться, только нападая на врага человеческими волнами и используя ржавое и устаревшее оружие. 226 Эта точка зрения сохраняется в Вашингтоне, несмотря на довольно мрачные расчеты, высказываемые самими американскими офицерами. В выпуске U.S. Army War College Parameters за осень 2023 года Кромбе и Нагл из TRADOC (Training and Doctrine Command) армии США признают:
Российско-украинская война выявила значительные уязвимости в стратегической численности личного состава армии и ее способности противостоять и восполнять потери. Специалисты по медицинскому планированию на театре военных действий могут прогнозировать устойчивый уровень потерь примерно в 3600 человек в день, начиная от убитых в бою и заканчивая ранеными в бою, заболевшими или получившими другие небоевые травмы. При прогнозируемом коэффициенте замещения в 25 процентов кадровая система потребует 800 новых сотрудников каждый день. Для контекста, Соединенные Штаты понесли около 50 000 потерь за два десятилетия боевых действий в Ираке и Афганистане. В крупномасштабных боевых операциях Соединенные Штаты могут понести такое же количество потерь за две недели. 227