Представление о том, что человек с высшим журналистским образованием в колледже Лиги плюща, который не сможет решить простейшее квадратное уравнение или применить базовую тригонометрию в вопросах разведки, не говоря уже о понимании системной интеграции на новейших танках или боевых самолетах, не говоря уже о том, как планируются операции и какие оперативные расчеты используются в этом планировании, может точно интерпретировать и передавать то, что происходит на современных полях сражений, является нелепым. Тем не менее, если следовать идее Хофштадтера о сложности современной жизни, при этом постоянно растущей, и необходимости тренировать свой ум, единственное достижение современной западной журналистики, которое было достигнуто, - это приобретение позиции в том, что бывший президент Ричард Никсон назвал «медийно-элитный комплекс». 233 Он также предупредил о его растущем влиянии, основанном в первую очередь на явном высокомерии и самонадеянности. Это очень хорошо сочетается с продемонстрированной полной некомпетентностью и высокомерием большинства западных журналистов в вопросах реальной войны и современных военных технологий. Это, в сочетании с ранее упомянутым невежеством большинства когорты западных «военных экспертов», загрязняет источники знаний Америки по широкому спектру. Таким образом, журналистский класс на Западе может быть как манипулируемым, так и манипулируемым в сфере тактических мелочей и «историй», включая личные, выплескивая «контент», который не добавляет никакой ценности в просвещении общественности — или, по сути, американской и зарубежной элиты — о реальном положении дел. Фактически, они дезинформируют большую часть времени.
Единственное оружие, которым обладает этот класс, — это готовность «формировать мир» в соответствии с невежественными и чрезвычайно разрушительными в социальном, экономическом и культурном отношении планами их самих и их боссов. Результаты обычно отражаются в катастрофической политике, начиная от полного провала «зеленой повестки дня» и заканчивая подстрекательством к войнам, от группового изнасилования Югославии объединенными силами НАТО в 1999 году до подталкивания не только Украины, но и Германии и других европейских стран к совершению национального самоубийства путем вступления в войну, прямую или опосредованную, с Россией. Многие западные журналисты легко могли бы быть обвинены в военных преступлениях, как это было в случае с пропагандистами Геббельса, такими как антибританский телеведущий Уильям Джойс (лорд Хэ-Хоу), повешенный в Великобритании в 1946 году, и другими. Более того, среднестатистический «военный корреспондент» из CNN, FOX или MSNBC будет ошеломлен, узнав, что российская армия ни разу не уступила оперативную инициативу ВСУ и ее кураторам из НАТО на протяжении всего периода СВО. Причина, по которой они не смогут сообщить об этом — даже если предположить крайне маловероятное предположение, что западные СМИ населены репортерами, имеющими как честность, так и волю сообщать о реальных фактах войны, — заключается в том, что они все равно не поймут, почему российские войска ни разу не утратили оперативную инициативу. Чтобы действительно понять это, им потребуется системное объединенное военное и инженерное образование, чтобы иметь возможность увидеть, как тактические действия преобразуются в оперативные и стратегические успехи. Для этого требуется серьезное понимание физических принципов, на которых работают и интегрируются друг с другом системы вооружения, и как это связано с маневрированием войск во время операций. Это серьезная наука, требующая очень хорошего владения высшей математикой, физикой, проектированием оружия и системной интеграцией, не говоря уже о понимании тактики крупных соединений, ведущих бои, которые, в свою очередь, представляют собой операции. Эти тактики являются тактикой формирований на уровне бригады, дивизии и корпуса, которые зависят, помимо прочего, от качества руководства таким формированием. Излишне говорить, что такие вопросы не преподаются в школах журналистики или политологии нигде в мире, и этот тактический уровень является уровнем, на котором работает большинство журналистов в западном мире, что приводит их к полной потере. Это, конечно, в дополнение к отсутствию допуска и доступа к разведданным, которые строго засекречены.