Николс, который в том же году опубликовал книгу под названием «Смерть экспертизы: Кампания против устоявшегося знания и почему это важно», в которой он объяснил механизмы, стоящие за этой смертью, процитировал Ричарда Хофстедтера, предсказавшего это еще в 1963 году в своем фундаментальном труде «Антиинтеллектуализм в американской жизни»:
…сложность современной жизни неуклонно сокращает функции, которые рядовой гражданин может разумно и осмысленно выполнять самостоятельно. В первоначальной американской популистской мечте всемогущество простого человека было основополагающим и необходимым. Считалось, что он может без особой подготовки заниматься профессиональной деятельностью и управлять государством. Сегодня он знает, что не может даже приготовить себе завтрак без использования более или менее загадочных для него устройств, которые предоставил в его распоряжение опыт; а когда он садится завтракать и просматривает утреннюю газету, он читает о целом ряде жизненно важных и сложных вопросов и признает, если он откровенен с самим собой, что не обладает компетенцией для суждения о большинстве из них. 15
Хофстедтер также указал на огромную важность подготовленного интеллекта в современном мире в том виде, в котором он существовал в 1963 году.16 Это было почти за шестьдесят лет до появления СВО и мира интернета, спутниковых группировок, смартфонов, гиперзвукового оружия и суперкомпьютеров. Ирония политолога и доктора исторических наук из Колумбийского университета, предупреждающего о сложностях зарождающегося мира и необходимости подготовленного интеллекта, очевидно, была полностью потеряна для западного интеллектуального истеблишмента, который любит ассоциировать себя с экспертизой, перед лицом потрясающего разоблачения невежества, интеллектуальной импотенции и отсутствия какой-либо экспертизы по любому вопросу, касающемуся деятельности современного человечества, начиная от реальной экономики, науки и технологий и заканчивая войной.
Американский политологический «научный» истеблишмент и связанные с ним псевдоакадемические структуры, такие как западная журналистика, или, скорее, скорее ученость, служат движущей силой, двигателем автомобиля для краш-тестов, который разгоняется до очень высокой скорости, чтобы затем с огромной силой разбиться о бетонную стену, чтобы ученые-промышленники могли просеять искореженные обломки и манекены для краш-тестов, чтобы понять последствия и применить полученные уроки в конструкции нового автомобиля. И действительно, столкновение испытательного автомобиля западного интеллектуального класса с идеями, знаниями, а точнее, их отсутствием, о внешнем мире, о своих заблуждениях относительно всего, что не связано с абстракциями на белой доске, с неподвижной бетонной стеной реальности было разрушительным. Эта авария обнажила остатки и без того шаткой репутации и претензии на актуальность и целостность американского интеллектуального класса, этих пресловутых Менкеновских дебилов с докторской степенью. Тестовый автомобиль был полностью разбит, и мало что осталось для спасения.
Любой человек с более или менее серьезным профессиональным военным и разведывательным образованием, читавший первое издание знаменитой книги Збигнева Бжезинского 1997 года «Великая шахматная доска: Американское превосходство и его геостратегические императивы», в первую очередь в этой весьма отчетливой американской геополитической эхо-камере, начиная от авторитетных „мыслителей“ и заканчивая истеблишментными изданиями, скорее всего, не мог отделаться от ощущения присутствия при геополитическом легилименции. Опус Бжезинского вышел вслед за двумя другими знаменитыми работами американских «экспертов» - почти сразу же дискредитированным обещанием «Конца истории» Фукуямы 1992 года и фундаментальной «Столкновением цивилизаций» Хантингтона 1993 года, в которой, несмотря на некоторые ясные мысли, много неточностей. Как и большинство предыдущих работ многих знаменитых американских интеллектуалов, Фукуяма и Хантингтон продемонстрировали полное незнание реальной войны и того, как она формирует общества. Это было вполне естественно для американских политологов, пытающихся понять природу и сложность реальной войны, особенно то, как она служит основным инструментом геополитики, а также ее растущую тактическую, оперативную и стратегическую сложность, обусловленную научно-технической революцией.
Дипломы в области политологии, экономики (эвфемизм для финансов), права или коммуникаций — доминирующие дипломы среди интеллектуальной и властной элиты Америки — не дают важнейших знаний и набора инструментов, необходимых для компетентного описания баланса мировой власти. В мире людей с серьезными профессиональными навыками, начиная от медицины и заканчивая STEM и современными военными, эти дипломы известны как «мягкие дипломы», которые не требуют интеллектуальных и физических усилий, а также проверяются на практических результатах. Перефразируя изречение Михаила Мишустина, можно легко найти хорошего политолога среди бывших инженеров или командиров мотострелковых батальонов или полков ПВО, но было бы трудно найти даже посредственного кардиохирурга, аэрокосмического инженера или командира фрегата среди бывших политологов, хотя известно, что американские военные проводят своих офицеров через такие программы обучения с не слишком блестящими результатами.