Это период, когда ваш фокус меняется. Вы перейдете от заботы только о себе к ответственности за других. Опять же, есть три упражнения, которые фокусируются на том, как вы работаете на уровне компании. По окончании этого семестра вы отправитесь на недельную увлекательную тренировку. 309
Просто сравнивая эту фразу с тем, как российские военные академии формулируют свои задачи: профессиональная академическая подготовка и служение России и русскому народу, можно увидеть кардинальную разницу в подходе к подготовке офицеров. Здесь нет диснеевской фэнтезийной приключенческой терминологии — все дело в готовности к войне, включая высшую жертву ради Родины — признание того, что возможность быть убитым приходит с территорией военного профессионала, и ссылка на русский пантеон героев, которые пожертвовали своими жизнями, защищая свою страну — не имеющий себе равных в мире, холодный суровый факт, который не может отрицать никто, даже с элементарными знаниями истории. Это пантеон многочисленных героев от Александра Невского и русской добровольческой армии, отразившей тевтонское вторжение, до новых героев СВО.
И, конечно, есть еще академии. Военная академия США в Вест-Пойнте, оставаясь по-прежнему инженерной школой, предоставляет озадачивающий выбор специальностей, таких как экологическая инженерия и даже философия, английский язык и экономика. 310 Хотя нет никаких сомнений в том, что любой офицер должен быть всесторонне развит с точки зрения личной культуры, такой тип фокусировки, безусловно, заставляет задуматься, как такая специальность может повлиять на изучение таких критически важных для современной войны курсов, как исследование операций или системная инженерия.
Четыре года в Вест-Пойнте, как и во всех военных академиях США, превосходят российские пять-шесть лет шесть дней в неделю в офицерских колледжах (академиях) специального уровня.
Но не только время, проведенное в военных академиях, имеет значение, но и существование гораздо более высокого уровня изучения STEM в российских государственных школах в целом, что повышает академический уровень выпускников государственных школ, конкурирующих за поступление в российские военные офицерские колледжи (академии), намного выше, чем на Западе. В отличие от американских военных академий, которые принимают баллы ACT/SAT, выпускники российских школ сдают стандартные экзамены по русскому языку, математике, физике/информатике и выбирают специальность заранее. Возьмем, к примеру, Академию Ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого, предлагающую такую специальность, как «Проектирование, производство и эксплуатация ракет и ракетно-космических комплексов»; ее каталожный номер 24.05.01. 311 Это чрезвычайно интенсивные программы STEM и военных наук, эквивалентом которых на Западе была бы ученая степень со специализацией по военно-инженерному делу и дополнительной специализацией по военным наукам.
Все российские военные академии, конечно, предлагают курсы по политической экономии, иностранным языкам и, как в случае с военно-морскими академиями, военно-морской географии; все они также предлагают прекрасные курсы по военной истории. Единственная специальность «гуманитарного» профиля, за исключением специального лингвистического, юридического, социологического и психологического образования в Московском военном университете, которую дают такие инженерные вузы, — это военно-политическая работа, что по специфике службы равнозначно декоммунизированным политработникам. 312
Это стратегические различия между Западом и Россией, которые обеспечивают последней долгосрочную выгоду в подготовке компетентного офицерского корпуса и кадров для военно-промышленного комплекса. Это не просто стратегическое различие; это также глубокое культурное различие. Здесь снова следует задаться вопросом: как США смогут осуществить такие необходимые изменения, если они стремятся сохранить свое состояние в сфере военных дел? Сколько времени это займет?
Из-за того, что российское государство владеет важнейшими стратегическими ресурсами и контролирует военно-промышленный комплекс через крупные государственные корпорации, такие как гиганты Ростех или Росатом и некоторые другие, которые лишь частично ориентированы на получение прибыли и функционируют как проводники технологического прогресса. и экономической реализации долгосрочной геополитической стратегии России, единственной возможной наградой для старшего офицера, уходящего в отставку из Минобороны России из этих гигантов, может быть, прежде всего, занятость на какой-либо управленческой должности. Это может приносить очень хорошие доходы, но их роль там полностью «изолирована» от преследования рыночных выгод, связанных с вымышленным индексом капитализации компании и ценой акций, которые являются основным драйвером американского военно-промышленного комплекса, чья Основным драйвером, в свою очередь, является потребность в получении прибыли. Это не означает, что частные субподрядчики российского Министерства обороны не заботятся о прибыли, а скорее, что «корпоративная» культура российского Министерства обороны такова, что те частные субподрядчики, которые не могут выполнить поставки, потеряют прибыльные долгосрочные контракты, требования которых в значительной степени определяются оценкой Генеральным штабом фактических военных потребностей России. Если присмотреться, то сразу становится понятно, что тип российской военной экономики и способ ее ведения, как на «производственном уровне», так и посредством подготовки военных и гражданских кадров, удивительно напоминают социалистические методы управления. И как показало СВО, этот урок очень напоминает урок Советского Союза времен Второй мировой войны, который продемонстрировал огромный мобилизационный потенциал этой модели в самых суровых условиях, сражаясь с величайшей военной силой в истории и побеждая ее.