Объединенный Запад не может позволить мифу о своей военной мощи рассеяться, но он также не может помешать ему рассеяться из-за реальности поля боя СВО. Как только миф о военной мощи будет устранен, что происходит, Запад потеряет свой статус гегемона, потому что военная мощь с промышленной и технологической точек зрения является окончательным доказательством притязаний на статус сверхдержавы. Военная мощь по определению является самым важным геополитическим инструментом, а также самым дорогим и самым технологически продвинутым.
Итак, здесь истина действительно проста: страна, производящая истребитель СУ-57 или стратегический ракетный подводный крейсер класса «Борей», обязательно будет способна производить, как это происходит сейчас, отечественные МРТ-аппараты или подвижной состав, если это необходимо. Но обратное неверно — Германия производит и МРТ-аппараты, и подвижной состав, но она выходит за рамки своих технологических и промышленных возможностей производить атомный стратегический ракетный подводный крейсер или истребитель пятого поколения, не говоря уже о том, чтобы производить их в больших количествах. Война, конфликт в целом, всегда решает вопрос. Было бы крайне наивно думать, что объединенный Запад и его лидер США добровольно и мирно откажутся от власти, но даже самые пессимистичные планировщики в Вашингтоне не могли предвидеть масштабы военной катастрофы, в которую Запад вляпался на Украине. В большинстве практических военных вопросов Запад больше не является реальным конкурентом России, и в последнее время стали поступать признания, как шепотом, так и во весь голос, среди которых, среди прочего, есть и признание того, что Запад просто не готов вести современную войну, которую он не смог предвидеть и которая сейчас ведется по-настоящему. Теперь это войны на истощение, или, по другому определению Александра Свечина, войны на истощение. Как заключает подполковник Алекс Вершинин:
Войны на истощение требуют собственного «искусства войны» и ведутся с использованием «силового» подхода, в отличие от маневренных войн, которые «ориентированы на местность». Они основаны на огромных промышленных мощностях, позволяющих восполнить потери, географической глубине, способной поглотить серию поражений, и технологических условиях, которые предотвращают быстрое движение земли. В изнуряющих войнах военные операции определяются способностью государства восполнять потери и генерировать новые формирования, а не тактическими и оперативными маневрами. Сторона, которая принимает изнуряющий характер войны и фокусируется на уничтожении сил противника, а не на завоевании территории, скорее всего, победит. Запад не готов к такого рода войне. Для большинства западных экспертов изнуряющая стратегия противоречит здравому смыслу. Исторически Запад предпочитал короткие столкновения профессиональных армий по принципу «победитель получает все». Недавние военные игры, такие как война CSIS за Тайвань, охватывали один месяц боевых действий. Возможность того, что война будет продолжаться, никогда не обсуждалась. 325
Такое объединенное признание Запада пришло очень поздно, и проблема в этом не в том, что Запад не способен поддерживать такие операции, как СВО, не говоря уже о тотальной войне с применением обычных видов оружия на континенте, которой он не является. Проблема для Запада еще хуже: он не сможет представить себе такую войну в географической близости от России из-за морального фактора — что ни одно нынешнее поколение американских или, если на то пошло, британских военнослужащих не сражалось, защищая свою родину, в то время как русские были вынуждены делать это все время, и нынешнее поколение имеет послужной список, подтверждающий это. В войне, которая всегда является обязательно культурным актом, российское общество мобилизуется и готово сделать все возможное, чтобы победить, то есть уничтожить, врага. Современные западные общества неспособны вести такую войну, поэтому современные западные военные также неспособны — в конце концов, они являются продолжением обществ, которым они служат.