Алевсандр поднялся со своего места, и горькая усмешка на его бледном лице заставила Винсенту запнуться.
Он молча покинул зал, он знал, что должен сделать. Он спешил по мрачным коридорам, не разбирая дороги. Он знал, где окажется в конце. На широкой лестнице, он споткнулся о смятый ковер, и больно упал на колени, не в силах остановить полет волшебством.
Но дверь впереди мягко открылась. Плеск источника он слышал ясно, и яркие голубоватые блики плясали по тяжелой обивке деревянной двери.
Он вошел в пещеру. Олла лежала на холодных камнях, магия сберегла тело, только кожа стала бледнее, а тонкие руки, сложенные на груди, закрывали рваную рану. Алевсандр дотронулся до ее лба, и холод окатил его с ног до головы.
– Она просто спит, – шепнул он, облизывая пересохшие губы. – Она спит, и я должен разбудить ее…
Когда дело было сделано, он опустился на каменный пол подвала в изнеможении и заснул. Тяжелый сон не дал ни сил, ни бодрости. Когда он поднялся угрюмая капель пела прощальные песни, а тело Оллы сжалось, ссохлось, словно плоть исчезала под напором требовательного волшебства.
Алевсандр в панике вскочил на ноги, и ринулся к источнику. Небольшое озеро хранило молчание, спокойная поверхность блистала и переливалась, но на ней не видно было отражения. Он опустил руку в волшебную воду, но холод больно обжег кожу. Он с криком посмотрел на пальцы, покрытые инеем. Кромка льда ползла с краев озерца к середине, но маг материализовал чашу, разбивая некрепкий защитный покров.
Он выплеснул воду на жену. Олла открыла глаза, но вместо васильков на Алевсандра смотрел ледяной холод.
Винсента ворвалась в комнату, и по ее лицу скользнула гримаса боли:
– Алевсандр…, – прошептала она дрожащим голосом. – Зачем? Отпусти ее! Это жестоко!
Она уткнулась в пологую сухую грудь подруги, и слезы заструились по ее розовым щекам. Контраст жизни и смерти вывел Алевсандра из себя. Он кричал на Винсенту, и разрушительная ипостась снова накалила воздух в маленькой пещере. Но Олла приложила сухой палец к губам.
– Я останусь на столько, на сколько тебе будет нужно, – сказала она, и голос ее лучился добротой и умиротворением.
Ее лицо ссохлось, превращаясь в сухую маску, воспоминание прошлой красоты и жизни, длинное сиреневое платье, так соблазнительно обтягивающее ее ладную фигуру в день празднества, висело рваным мешком на костлявых плечах. Губы Винсенты дрожали, Олла развернулась к ней мягко, успокаивающе дотрагиваясь до руки.
– Я не могу бросить мужа, и ты не бросай его.
Слезы Винсенты пересохли.
– Даже Трибудису не стоит играть с жизнью и смертью, – сказала она, поворачиваясь к двери.
Когда Алевсандр в сопровождении призрака появился в зале, разговоры смолкли и множество испуганных глаз устремились к вошедшим. Олла стояла позади, и ее лицо с мягкой улыбкой казалось пародией на ту женщину, что они знали.
– Мы решили выступить завтра, школа объявит войну Абелиссе, – мрачно сказала Винсента, стараясь не смотреть на призрак.
– И тогда я выставил их. Открыть портал в Ошанскую империю было не сложно, – Алевсандр поник. – Я повелевал школой, и та отвергла всех магов, засасывая их в портал…
Он замолчал. Рассказ отнял все силы, и он опустил голову на сложенные руки. Олла сидела рядом, отстраненная и улыбающаяся.
– Откуда вы знаете, что маги живы? – спросила Анна с сомнением. – Поговаривают, что для вампиров Ошанской империи волшебная кровь – деликатес.
– Я знаю, – подала голос Олла. – Винсента связывалась со мной несколько раз…
– Да, – Алевсандр вздохнул. – Но говорить со мной, или выдать место пребывания они отказались… Я пытался найти их в пустыни, но потерпел неудачу. Скорее всего, они таятся от меня. Так что найти их придется вам. Но все это мы обсудим завтра, а сейчас…
Он замолчал, и предрассветная тишина окутала сад. Воздух стал холоднее и прозрачнее, выдавая близость утра, и я поежилась в легком платье, а Эрик положил руку мне на плечо.
– Олла, – спросил Зерип. – Каково это быть призраком? Неужели вечный покой и неизвестность лучше существования, даже такого?
Женщина грустно улыбнулась.
– Я давно не существую. Я – не знаю, что я такое. Может набор эмоций и воспоминаний, что держится на земле благодаря магии и воле? Я точно знаю, что больше не принадлежу ни себе, ни миру. Те мелочи, из которых раньше состояла жизнь, исчезли… Я могу разговаривать, советовать, даже действовать, но это не та я, что была раньше. Это очень тоскливо, – она замолчала. – Но мой муж… Так нуждался во мне…
– И сейчас ты нужна мне, – вздохнул маг. – Как я буду жить без тебя?