Я сжала губы, и догадка молнией пронеслась в сознании.
– Знания, – сорвалось с губ.
Олла улыбнулась, огибая нас с Анной. Свет резко выхватывал ее контрастные черты.
– Только вперед, – она заняла коридор за нашими спинами, и сквозняк подхватил ее волосы, зашелестел слоями ткани.
Анна посмотрела на меня с сомнением:
– Ника, обратись к нему, – выдохнула она. – Он услышит, он…
– Нельзя медлить, – повторила Олла, но мы стояли в нерешительности. Я пыталась сосредоточиться на Эрике – наша связь позволяла мне дотянуться до него в минуты необходимости. Вот перед глазами встали его черты – длинное лицо с вытянутым носом и тонкими губами, теплые карие глаза и каштановые пряди, спускающиеся на лоб. «Эрик» – кричала я, но чувствовала только пустоту.
В моих глазах Анна прочитала ответ, и вздрогнула.
– Что ты с ним сделала? – спросила она Оллу.
– Он там, – ответила она, не меняя выражения.
Мы с Анной переглянулись. Я двинулась на призрак, полная решимости, и ухватила край платья. Большой полупрозрачный лоскут скользил в пальцах, а Олла исчезла.
– Что с ней? – спросила я у подруги, та закусила губу.
– Я начинаю понимать, – Она отошла на шаг, приближаясь вплотную к двери. – Без Алевсандра некому поддерживать ее суть… Призраки рано или поздно теряют себя, пятнадцать лет – крайне долгий срок…
– Но если бы не ее помощь раньше…
Анна кивнула. Она задумчиво остановилась у пыльной картины, разглядывая неизвестную женщину в пышном платье. Краска потемнела, и рисунок угадывался с трудом.
– Маг вернется, – сказала она. – А пока… Я хочу найти брата.
Она смотрела решительно.
– Ты хочешь сунуться за дверь? – спросила я пересохшими губами, но Анна покачала головой.
– Я хочу, чтобы ты нашла его, – сказала она. – Замок должен подчиняться твоей воле, разве не этому ты училась последние месяцы?
Я нервно рассмеялась, потому что подруга была совершенно права. Только в своем обучении я достигла немногого.
– Пойдем назад, – сказала я. – Эта дверь не взывает у меня доверия.
Анна пожала плечами, и мы двинулись назад. Звуки наших шагов гулко отскакивали от каменного пола. Коридор не менялся – те же мрачные стены, портреты в темных рамах и никаких окон. Через несколько минут Анна с тревогой дернула мой рукав.
– Кажется, я видела этот портрет, – шепнула она, остановившись перед картиной. Я скользнула взглядом по полотну.
– Они все здесь одинаковые, – парировала я, но неприятное предчувствие плотно засело в наших головах.
За очередным поворотом мы наткнулись на ту же дверь. На этот раз мы стояли, не в силах двинуться.
– Это она, – сказала Анна.
– Постой, может мы проходили через такую с Оллой? – спросила я, хотя прекрасно знала ответ.
Темная ручка поблескивала и манила. Я провел по ней пальцем – она обожгла холодом.
– В любом случае…, – Анна накрыла мою руку, и я дернула на себя. Дверь поддалась, бесшумно двигаясь к нам.
Темнота за порогом казалась непроницаемой, тусклый свет светлячков не долетал туда, озаряя арку входа. Анна подняла руку, и маленький голубоватый огонек поднялся над нашими головами. Он скользнул вперед, минуя дверной проем, и выхватил из мрака каменный пол и стены.
– Мы пришли не отсюда, – сказала я шепотом, который отозвался эхом от каменных стен.
Анна кивнула, шагая за дверь.
– А какой у нас выбор? – ответила она тихо.
Мы двинулись вслед за огоньком, который плавно парил среди камней. Это была пещера, и высокий потолок терялся во мгле, зато попадались блестящие наросты, отражающие голубоватый свет радугой бликов.
– Смотри, – вскрикнула я, и эхо передразнило мой возглас. – Дверь исчезла.
Открытый проход, через который мы прошли, сменился глухой каменной стеной. Холод протек по позвоночнику.
– Что мы наделали? – спросила я в ужасе.
– Может быть мы в пещерах у источника? – предложила Анна.
Я посмотрела на нее, немного успокоенная догадкой. Источник Волшебных Лоз бил под зданием школы, наполняя замок волшебством, и мы успели побывать там. Но тут не было ни звучной капели, ни мягкого свечения воды. Тут властвовала полная, всеобъемлющая тишина, и даже наше дыхание казалось оглушительным.
Влажный воздух оседал каплями на лице, и вскоре мы добрались до зеркальной поверхности заводи, темной и тихой, словно мертвой. Стены смыкались по сторонам, нависая над водной гладью.