– Обойдемся без церемоний, – сказала она, и дверь затворилась. – Я могу обеспечить несколько минут тишины. Пока столько провидцев заняты восстановлением, это просто, но сюда спешат лекари. Говори, что с моей матерью?
Я застонала, словно от боли.
– Я не знаю!
– Не правда, я вижу это в твоих мыслях, – закричала Кира, она оттолкнула Анну, и подошла вплотную к кровати. Ее глаза горели так ярко, что отбрасывали свет на все –ее дар работал на пределе. – Правительница сказала, что из-за тебя они все мертвы…
Она опустила руку на мой лоб, но пальцы ее – столь холодны и мягки, что принесли облегчение.
– Лгунья, – шепнула Кира, отдергивая руку. – Просто злобная лгунья…
– Я не сделала тебе, – начала я, но Провидица перебила меня.
– Не ты, а правительница, – прошипела она сквозь зубы.
– Я очень надеюсь, что твой дар достаточно силен, – заметила Анна с тревогой в голосе. – Потому что мы все на волоске, и такие речи явно не добавляют нам шансов.
– Я видела, что ты хотела сделать, – слезы выступили на глазах Киры, и даже влажные щеки светились и переливались в полутьме. – Я… я…
– Ты глупая, самонадеянная девчонка, – Алиссия ворвалась в палату. – Сейчас здесь будут лекари, приведи себя в порядок и убери, ради всего святого, этот нелепый барьер, который увидит любой школьник.
– Я убью ее, – шепнула Кира. – Убью собственными руками.
– Тише, тише, – Бабушка обхватила дрожащее тело Киры и сжала в объятиях, пока ее рука с длинными крючковатыми пальцами скользнула по спутанным волосам девушки. – Если ты будешь действовать сейчас, то ты просто погибнешь. Падешь жертвой обстоятельств, а ты не жертва, Кира. Ты не жертва.
– Но… но… она мертва! – глаза Киры погасли, и магия отступила, как волна. – Мертва!
– Ты сделала все, что могла, – продолжила Алиссия, ее голос мягко лился по комнате. – Ты сделала даже больше, многим больше. Ты отдала все.
– Но даже этого оказалось мало…
– А кто говорит, что те, кто отдал все, остаются в выигрыше? – голос Алиссии задрожал, наполнился горечью. – Те, кто отдает все, остаются пусты. Но пустой сосуд можно наполнить. А разбитый – вряд ли.
Кира закусила губу.
– Мы должны уйти, – продолжила Алиссия, и вытолкнула Киру за дверь ровно в тот миг, как комната наполнилась магами и сестрами милосердия. Анну тоже выпроводили, и я осталась одна, боль вернулась вместе с пугающим чувством уязвимости.
Доктора не разрешили мне вставить и слова, исчезнув так же быстро, как стихийное бедствие. Но сестра с длинным бледным лицом помогла переодеться и натереть ожоги каким-то снадобьем с резким приторным запахом.
На удивление кожа оказалась целой, лишь некоторые места розовели, но после нанесения мази почти не беспокоили. Новая роба походила на длинную рубаху, закрывающую тело от ключиц до пят. Ткань немного липла из-за снадобья.
Сестра легонько улыбнулась и предложила мне еще отдохнуть. Но вопросы – когда я смогу вновь увидеть друзей и покинуть палату – остались без внимания.
После все затихло, и я осталась одна.
Я хотела отдохнуть, но усталость пропала вместе с жжением. Наоборот, затекшие мышцы требовали движения, и я поднялась на ноги. Кроме кровати в комнате не было ровным счетом ничего. Только ровный пол и стены, исключающие любые порывы воображения. Я провела по ним кончиками пальцев, ощутив мягкость и тепло.
– Ника! – услышала я за спиной и обернулась. Пустая комната безмолвствовала, только выбившийся из-под портьеры проворный солнечный луч чертил полосу на голой стене и закрытой двери.
– Ника! – повторилось вновь. Я откинула на спину слипшиеся пряди и подошла к окну, но от яркого света улицы слезы застелили взгляд. Голос шел не оттуда, я знала, что мне нужно выйти из палаты.
Я прижала ухо к двери, но, как ни напрягалась, слышала только резкие удары собственного сердца, да опадающее влагой на дереве дыхание. Я напрягла мышцы и ударила дверь плечом. Легкость, с которой та отъехала в сторону, обескуражила меня, и я невольно отшатнулась назад, разглядывая темный коридор перед собой.
Смотреть там было особенно не на что – свет проникал через приоткрытые двери, чередой тянувшиеся по обе стороны длинного прохода. Через дверной проем напротив я видела такую же палату, как у меня, с кроватью и завешенным окном. Весь этаж был пуст, и от этого мне стало совсем жутко.