Тут из темноты вышел мужчина и приобнял маму. Это был мой отец. Он был в очках, его шею, щеки и подбородок покрывала жесткая щетина. Волосы все так же не расчесаны, рубашка слегка торчит из брюк. И все такая же искра добра в глазах.
–
Нам пора прощаться, Алексей, – сказал папа и легонько улыбнулся, поджав губы.
Мои губы задрожали, и я упал на колени. Моменты прощания – самые тяжелые моменты. Душа медленно рвется на кусочки, причиняя неимоверную боль, которая разливается по каждой клеточке тела. Организм протестует, хочет это прекратить, но у него ничего не получается. Такая пытка может продолжаться очень долго, если вовремя не взять себя в руки. Но как это сделать, если ты прощаешься не на месяц и даже не на год. Навсегда…
–
Нам нужно торопиться, Леша. Они уже близко.
Из леса начали появляться знакомые желтые огни. Я понял, что времени у меня нет. Вытер рукавом слезы, встал и посмотрел на родителей. Они стояли в темноте, освещенные красным светом пылающей машины, такие живые, родные.
–
Мы тебя любим, – раздалось откуда-то издалека.
–
Я вас тоже, – ответил я, мысленно простился с ними и начал отходить.
Желтых глаз становилось все больше. Они двигались за мной и, кажется, хотели перекрыть дорогу к порталу. Я перешел на легкий бег, а через какое-то время, сам того не замечая, уже бежал на пределе своих возможностей. Дикари тоже ускорились. Я совсем не видел дороги и просто двигался к свету. Адреналин подгонял меня, не давая устать. Пульс стучал в ушах, отмеряя секунды.
Я не смотрел по сторонам и не видел, бегут ли за мной, но чувствовал это. Когда до портала оставалось совсем немного и свет от него уже освещал мои ботинки, я запнулся о кочку и полетел на землю. Упал я мягко, подставив на ладони. А когда начал вставать, знакомая ледяная рука коснулась моей щиколотки. Я обернулся. Серое лицо, которое я не узнал тогда у ручья, теперь казалось четким, как в зеркале. Это было мое лицо. Испуганное, жалкое, грязное, но мое.
Я пнул дикаря свободной ногой в переносицу. Он отлетел. Я быстро поднялся и, задержав дыхание, нырнул в портал.
Вспышка света поглотила меня.
Я перестал себя ощущать.
До ушей доносилось неприятное пищание. Пик. Пик. Пик.
Оно учащалось.
Затем я с огромным трудом открыл глаза. Свет люминесцентной лампы ослепил меня. Вдруг раздался крик: “Он проснулся!” Кричала Маша. Она сидела рядом.
Боли больше не было. Была радость. Радость за то, что я жив.