— Коротышка, — услышал Хант чей-то властный голос, — отгони эту калошу обратно в Хиллсайд, узнай, где они ее взяли, верни в гараж, рассчитайся и скажи, что больше джентльменам она не понадобится. Эй, возьмите-ка их, всех троих, и отнесите внутрь, там развяжете.
Их втащили в большую гостиную и усадили в кресла. Беллоу открыл глаза. Он был бледен, и на правой брови чернела корочка запекшейся крови. Гроппер лежал на боку и часто дышал, высунув язык. Язык мелко подрагивал.
«Во всяком случае, это не полиция, — подумал Хант. — Им не нужны были бы все эти кинематографические трюки».
В комнату вошел высокий человек в строгом сером костюме. Белоснежная рубашка с серым галстуком, прихваченным перламутровой застежкой, подчеркивала загар. «Одет со вкусом», — подумал Хант. Человек взял со стола сигару, тщательно обрезал конец, вставил в рот и щелкнул золотой зажигалкой.
Несколько минут он спокойно курил и смотрел то на Ханта, то на Беллоу. Наконец он коротко кивнул им и сказал:
— Джентльмены, мы все испытываем живейшее любопытство в отношении друг друга. Прежде всего я должен извиниться за не совсем учтивое обращение с вами, но что поделаешь, — человек в сером костюме развел руками, — иногда приходится знакомиться с людьми экспромтом. Поскольку инициатива знакомства исходила от меня, позвольте представиться — Джо Джеффи.
Джеффи церемонно поклонился. Хант ответил кивком головы, а Беллоу едва заметно опустил и поднял веки. Джеффи уселся в кресло и заложил ногу за ногу. «По всей видимости, он получает огромное удовольствие сам от себя», — подумал Хант.
— Чтобы избежать ненужных вопросов, я с вашего разрешения изложу вам ход событий и моих мыслей, которые привели нас к знакомству. В свою очередь, я надеюсь, что вы ответите мне тем же. Некоторое время тому назад мистер Патрик Кроуфорд, единственный наследник сорока миллионов Фрэнка Гроппера, обратился с просьбой к моей организация выяснить, что делает мистер Гроппер на уединенном ранчо недалеко от мотеля Джордана. У Гроппера рак желудка, и племянник боялся, по всей видимости, чтобы дядюшку ненароком не вылечили.
Бульдог сердито зарычал, и Джеффи с интересом посмотрел на него.
— Когда «роллс-ройс» миллионера остановился у дверей ранчо и я увидел в бинокль, как хозяева вытащили оттуда чье-то связанное тело и все четверо, считая связанного, скрылись в доме, меня самого начало разбирать любопытство. Даже если бы мистер Кроуфорд и не должен был оплатить наши услуги, мне очень хотелось узнать, с каких это пор солидные бизнесмены и финансисты начали возить в «роллс-ройсах» связанных людей с кляпами во рту. Видите ли, — добавил Джеффи с улыбкой, — это ведь в некотором смысле по моей части.
Я долго думал и, признаюсь вам честно, джентльмены, не мог прийти ни к какому выводу. Слишком все было таинственно во всей этой истории.
Но вот на днях я читал «Хиллсайд дейли геральд» и вижу объявление о пропаже бульдога с белыми чулками и по кличке «Джерри». Адрес объявителя не дается. Просят сообщить в редакцию и обещают крупное вознаграждение.
И здесь у меня в голове щелкает маленький выключатель. Я вспоминаю нечто, что меня раньше подсознательно поразило и что я забыл. В то время, пока мы выламывали дверь, из подвала доносился отчаянный лай. Потом лай смолк. Собаки в комнате не оказалось. Обратите внимание, миллионер Фрэнк Гроппер остался, пятьсот долларов у него в кармане остались, хотя кто-то вывернул их наизнанку. Перстень на пальце у старика тысячи в три долларов…
Бульдог сердито заворчал и качнул массивной головой, Джеффи взглянул на собаку и продолжал:
— Тысячи в три долларов остался. А собаку взяли. Что-то я не очень верю в сентиментальность людей, которые хладнокровно занимаются чем-то под автоматной очередью и тормозят на шоссе на скорости в восемьдесят миль в час.
И еще что-то я вспомнил, увидев объявление в газете. Когда мы выскочили за ними из подвала и я выстрелил вслед, мне послышалось, что где-то под ногами тявкнула собака.
Я позвонил в газету, у меня там хорошие друзья, и спросил, кто давал объявление о пропаже бульдога. Они не знали. Объявление было дано по телефону.
Я готов был снова забыть обо всем этом странном деле, когда увидел рекламу выступления «самой умной собаки свободного мира». На рекламе был изображен бульдог.
Пока мои люди выясняли, кто выступает с собакой, в голове у меня крутились бульдоги. Маленькие и большие, щенки и старые псы.
Я даже не удивился, когда мои люди доложили, что Фред Бакстер ничего толком о происхождении собаки сказать не может. Она появилась у него всего несколько дней назад. Я сопоставил дни. Она появилась назавтра после нашего налета на ранчо!
Когда мы пришли к Грэнд Пэлису для маленькой беседы с этим Бакстером, мы заметили человека, прячущегося за колонной. У тротуара стоял автомобиль с работающим двигателем.
Джентльмены, — Джеффи улыбнулся, — я слишком долго занимаюсь своим бизнесом, чтобы не понять значения прячущегося за колонной человека и машины с включенным двигателем. Я снова вспомнил объявление в газете. Этим людям был очень нужен бульдог. Прежде чем вы ответите почему, позвольте предложить вам что-нибудь выпить. Что прикажете, джентльмены?
— Двойной «Олд фэшенд», — сказал Беллоу.
— Джин и тоник, — сказал Хант.
Джеффи позвонил, и через минуту появились стаканы.
— Я вас слушаю, джентльмены, — сказал Джеффи, достал из кармана автоматический «кольт», рассеянно взглянул на него и небрежно положил на стол.
— Ну что ж, — сказал Беллоу. — У вас прекрасные аналитические способности, мистер Джеффи. Из вас бы вышел прекрасный ученый.
— Благодарю, для карьеры ученого я слишком люблю целиться…
Беллоу пожал плечами:
— Позвольте представиться. Профессор Беллоу. Мой помощник Хант, а это, — Беллоу кивнул в сторону бульдога, — мистер Фрэнк Джилберт Гроппер.
— Фрэнк Джилберт Гроппер? — словно эхо, переспросил Джеффи.
Бульдог встал, кивнул Джеффи головой и подал лапу. Джеффи несколько раз мигнул, потер лоб рукой и переспросил:
— Фрэнк Джилберт Гроппер?
— Да, он самый, — сказал Беллоу.
Джеффи устремил взгляд ввысь и забормотал молитву.
— Что ж, джентльмены, поднимаю тост за успех и процветание нашего нового предприятия, — сказал Джеффи. — Предлагаю назвать его Акционерным обществом бессмертия.
— С радостью, — подхватил Беллоу. — Никто не может представить себе, что это такое. У меня захватывает дух и кружится голова, когда я пытаюсь представить себе размах нашего коммерческого бессмертия. Нет на свете человека, особенно с деньгами, который не боялся бы смерти и не был бы готов отдать все, что у него есть, за новое тело, за новую жизнь, за бессмертие. Деньги есть у самых сильных, самых ловких, самых безжалостных людей. Их мы и будем делать бессмертными. Мы создадим новую расу бессмертных миллионеров. Мы выполним обещание, данное две тысячи лет тому назад христианской церковью. Но мы не будем обещать нашим клиентам бесплатный вечный рай. Людям, у которых есть деньги, незачем отправляться в такое длительное и малокомфортабельное путешествие. Вместо себя они отправят какого-нибудь молодого человека, воспользуются освободившимся телом и оплатят свое бессмертие наличными. Мы установим твердую таксу, и миллионеры, рассчитывая свой бюджет, будут заранее откладывать по миллиончику в год на бессмертие. Мы создадим конвейер бессмертия. Мы станем самыми влиятельными на земле людьми, и ни одно правительство, ни один президент не осмелится поднять на нас руку, ибо все влиятельные люди страны будут нашими клиентами.
— Мы будем разнообразить наше производство, — вставил Джеффи. — Мы будем выкрадывать людей из банков и начинять их временно мозгами наших людей. Мы сможем проникать во все банки, и все сейфы откроются перед нами. Мы будем делать шпионов и продавать их Вашингтону по любой цене, которую мы только ни запросим. Нам будут присылать выкраденных сотрудников иностранных посольств, и вместо них мы пошлем обратно в посольства в их телах наших агентов. Вы — гений, мистер Беллоу!