Желая единолично заполучить всю румынскую нефть, «Стандард ойл компани» стала насаждать дочерние предприятия в самой Европе. Рокфеллеры значительно превосходили «Дойче банк» и в капиталах и в колониальном опыте. Понимая это, германские банки вступили в союз с группой Нобеля – Ротшильда, но затем передрались между собой из-за будущей добычи. Как говорится, конкуренция схватила за горло…
Началась знаменитая «керосиновая комедия». Правда, Рокфеллерам она влетела в копеечку, зато они смеялись последними. Как отмечал Ленин,
«борьба должна была кончиться и кончилась в 1907 году полным поражением „Немецкого банка“, которому оставалось одно из двух: либо ликвидировать с миллионными потерями свои „керосиновые интересы“, либо подчиниться. Выбрали последнее и заключили очень невыгодный для „Немецкого банка“ договор с „Керосиновым трестом“ („Стандард ойл компани“. – Авт.). По этому договору, „Немецкий банк“ обязался „не предпринимать ничего к невыгоде американских интересов“, причём было, однако, предусмотрено, что договор теряет силу, если в Германии пройдёт закон о государственной монополии на керосин»[8].
Несколько лет спустя «Немецкий банк» чуть было не провёл через рейхстаг такой закон, но крупные германские банки снова передрались из-за дележа добычи. К тому же в имперском кабинете трезво оценивали финансовые возможности нефтяных магнатов Америки, основных поставщиков керосина рейху. «Стандард ойл» снова вышла победителем.
За кулисами событий
Неудача с нефтью была компенсирована успешной экспансией в электротехнику – процветающую отрасль экономики. Экспорт электротехнических изделий занял первое место во внешней торговле рейха. В 1913 г. он составил 331 млн марок. В этом отношении кайзеровская империя опередила таких экспортёров, как Америка, Англия, Франция и Швейцария. Наиболее перспективной фирмой среди германских электротехнических концернов была «Сименс унд Гальске».
Своим появлением на свет «Сименс унд Гальске» обязана отцу первого директора «Немецкого банка» Георга Сименса – Иоганну Сименсу, который, как уже говорилось, ссудил деньгами своего двоюродного брата Вернера Сименса, лейтенанта прусской артиллерии. На эти деньги – 6843 талера – Вернер Сименс и механик Иоганн Гальске открыли механическую мастерскую с тремя рабочими. Через два года здесь уже было 25 человек. К 1882 г. компаньоны стали владельцами фабрики, где трудилось 750 человек. В 1897 г. электротехническая фирма преобразуется под эгидой «Немецкого банка» в акционерное общество «Сименс унд Гальске АГ» с капиталом в 35 млн марок. По тогдашним понятиям это была очень большая сумма. Скоро «Сименс унд Гальске» становится уже одним из десятка других обществ концерна «Сименс». Изобретательный и предприимчивый Вернер Сименс стремился к тому, чтобы его наследники могли единолично заправлять делами фирмы. Поэтому он бесцеремонно распрощался со своим компаньоном Гальске. Однако фамилия Гальске осталась в названии фирмы.
После смерти Вернера Сименса в 1892 г. новые хозяева – Вильгельм фон Сименс, тайный государственный советник, и его брат Арнольд фон Сименс получили контрольный пакет акций. Семья Сименсов выходит на авансцену большого бизнеса. Уже в 90-х годах прошлого века Сименсы занимают монопольное положение в области электротехники. Концерн выпускает весьма обширный ассортимент продукции: телефонные и телеграфные установки, электростанции и различную электротехническую аппаратуру, предназначавшуюся главным образом для армии и флота. Вместе с другим гигантом электропромышленности – АЕГ («Всеобщее общество электричества») Сименсы делят между собой германский рынок. За спиной обоих концернов стоят мощные банковские монополии. Сименсов с момента появления на свет опекает «Немецкий банк».
Кризис 1900 г. чрезвычайно убыстрил процесс концентрации в германской экономике. «Сименс» вступает в картельное соглашение с АЕГ. Но, как указывал В. И. Ленин,
«внутренний рынок при капитализме неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок. И по мере того, как рос вывоз капитала и расширялись всячески заграничные и колониальные связи и „сферы влияния“ крупнейших монополистических союзов, дело „естественно“ подходило к всемирному соглашению между ними, к образованию международных картелей»[9].
Так что нет ничего удивительного, что «Сименс» и АЕГ вступили в соглашение о разделе «сфер влияния» с американской монополией «Дженерал электрик компани», господствовавшей на рынке США. В 1907 г. между двумя электрическими державами был заключён договор, устранявший конкуренцию на внешних рынках. Немцам досталась почти вся Европа, «Дженерал электрик» получила Соединённые Штаты и Канаду.
Но в «Немецком банке» считали, что контроль над Европой будет неполным, если не завоевать решающие позиции в самом рейхе. Банк врывается в промышленную кузницу Германии – в Рурскую область и устанавливает диктат над 20 рудниками с 72 594 рабочими. Эта экспансия облегчается давними связями банка с крупнейшими рурскими концернами – «Маннесманом», «Клекнером», «Хешем», «Ганиэлем» и др.
Наиболее известный из них – горнопромышленный концерн «Маннесман», основанный в 1890 г. Рейнгардом Маннесманом с помощью «Немецкого банка». «Маннесман» относился к числу тех германских фирм, которые с необыкновенной резвостью устремлялись в чужие страны. Правда, они имели основание торопиться, ибо «свободные» территории уже почти целиком были захвачены старыми колониальными державами – Англией, Францией, Бельгией, Португалией.
Накануне первой мировой войны «Маннесман» владел угольными шахтами, железными рудниками, доменными и сталелитейными печами, металлообрабатывающими и машиностроительными заводами и множеством предприятий, производивших боеприпасы и вооружение. Вместе с «Круппом» и некоторыми другими рурскими концернами «Маннесман» сражается с французским монополистическим капиталом за марокканскую железную руду. В 1908 г. за крупную взятку султану Марокко он получает право грабить недра этой страны. В руках братьев Маннесман оказывается свыше 2 тыс. месторождений железной руды и других полезных ископаемых. Их добыча сопровождается беспощадной эксплуатацией местного населения.
Захват Германией экономических позиций в Марокко приводит к опасному осложнению отношений в Европе. Но для Маннесмана, равно как и для «Немецкого банка», чьим крупнейшим акционером он является, это праздник. Как и пушечный король Крупп, Маннесман заинтересован в провоцировании военных конфликтов. Ведь это сулило гонку вооружений, а следовательно, расширение рынка сбыта военной продукции.
«Немецкий банк» и концерн «Маннесман» активно готовятся к войне в Европе. Военный бум, последовавший после знаменитого «прыжка» «Пантеры» – провокационного появления германской канонерской лодки в марокканских водах, – приносит огромные барыши. «Немецкий банк» вступает в международный картель по использованию американского способа производства брони из никелевой стали. Этот картель, просуществовавший до начала первой мировой войны, вёл дела с любыми клиентами. Любая сторона – агрессивная или подвергшаяся нападению – могла рассчитывать на услуги международных торговцев смертью. Раскрывая эту хитроумную механику, В. И. Ленин писал: