Жизнь не гауссова кривая
Риск и его оценки не умещаются в колоколо-образные кривые ни на одном финансовом рынке. В 1900 году безвестный французский математик и финансовый спекулянт Луи Бачелье (Louis Bachelier) утверждал, что изменения цен на облигации или акции следуют колоколо-образным кривым, которые немецкий математик Карл Фридрих Гаусс разработал в качестве модели для описания статистических вероятностей для различных событий. Эти кривые допускали слабую форму случайности в колебаниях цен. Это была своего рода полезная алхимия, но все же алхимия.
Допущение, что финансовые колебания цен ведут себя принципиально как гауссиана, позволило разработчикам Уолл-Стрита наладить бесконечный поток новых финансовых продуктов, каждый следующий еще более загадочный и изощренный, чем предыдущий. Теории были модифицированы. Был добавлен "Закон больших чисел", утверждающий, что стоимость стремится к стабильному значению в долгосрочной перспективе, если число событий становится достаточно большим (как при подбрасывании монетки). Закон больших чисел, который на самом деле не имеет отношения к науке, позволил банкам , таким как банки, как Citigroup или Chase выпустить сотни миллионов карт «Виза» безо всякой проверки кредитоспособности, базируясь на данных, свидетельствующих о том, что в "нормальные" периоды дефолты по кредитным картам были настолько редки, что не заслуживали рассмотрения.
Проблемы с моделями, основанными на гауссовой кривой распределения или на законе больших чисел возникают тогда, когда времена перестают быть обычными, например, резкий экономический спад подобный тому, как сегодня экономика Соединенных Штатов начинает испытывать, спад, сопоставимый, возможно, только с тем, что произошел в 1931-1939 годах.
Замечательный факт заключается в том, что американские экономисты-академики и банкиры-инвесторы с Уолл-Стрит, управляющие ФРС, секретари Казначейства, жюри шведской Нобелевской премии по экономике, министры финансов Англии, ее деловые круги и банкиры, правление Банка Англии, и это только ведущие фигуры, все они были готовы закрыть глаза на тот факт, что экономические теории, теории поведения рынка, теории риска цены на производные финансовые инструменты не были способны предсказывать события, не говоря уже о предотвращении нелинейных сюрпризов. Они не смогли спрогнозировать, что лопнут спекулятивные пузыри, ни в октябре 1987 года, ни в феврале 1994 года, ни в марте 2002 года и самое окончательное — ни начавшийся с июня 2007 года процесс. Это случилось потому, что в первую очередь сама модель создавала условия, которые вели к еще более крупным и разрушительным пузырям. Финансовая Экономика была ничем иным, как другим термином для безудержной спекулятивной невоздержанности.
Теория, неспособная объяснить такие основные определяющие внезапные события, несмотря на все Нобелевскии премии, не стоит даже бумаги, на которой она написана. Тем не менее, управляющие Федеральной резервной системой США и, прежде всего, Алан Гринспен, секретари Казначейства США Роберт Рубин, Лоуренс Саммерс и Генри Полсон тщательно следили за тем, чтобы Конгресс так и не наложил законодательные и нормативные ограничения на экзотические финансовые инструменты, которые были созданы на основе теории, не имеющей никакого отношения к реальности.
29 сентября 1998 года агентство Рейтер сообщило, что "ни одна попытка регулировать производные, даже после краха — и спасения — LTCM не увенчались успехом. Распоряжением, утвержденным вечером в понедельник представителями Конгресса и Сената, CFTC (правительственное учреждение, номинально надзирающее над торговлей производными) было запрещено расширять свое регулирование производных. Ранее в этом месяце председатель-республиканец Комитета по сельскому хозяйству Конгресса и Сената запросил ограничить регулирующие функции CFTC в области внебиржевой торговли деривативами, отражая опасения отрасли". Слово "отрасль", конечно же, означало крупные банки.
Рейтер добавил, что, "как только первоначальный предмет регулирования стал предметом обсуждения со стороны CFTC, и председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен и Секретарь Казначейства Рубин грудью встали на защиту отрасли, утверждая, что она не нуждается в регулировании, и что регулирование приведет к выводу бизнеса зарубеж".
Сочетание неустанных отказов разрешить регулятивный надзор за взрывоопасными новыми финансовыми инструментами от кредитных дефолтных свопов до ипотечных ценных бумаг и мириада им подобных экзотических "распределяющих риски" финансовых инноваций, вместе с окончательной отменой в 1999 году Закона Гласса-Стигала, строго разграничивающего коммерческие банки, страхующие ценные бумаги, от кредитных банков, - все вместе открыло путь к тому, что июнь 2007 года дал старт второй Великой депрессии, менее чем через столетие. Началось то, что в будущем историки будут описывать как окончательное прекращение существования Соединенных Штатов в качестве доминирующей глобальной финансовой власти.
Кредиты лжецам и NINA: банки в оргии мошенничества
Уроки российского дефолта 1998 г. и системный кризис LTCM были забыты главными игроками нью-йоркского финансового истэблишмента уже через несколько недель. Поддерживаемые с флангов вундеркиндами-разработчиками новых технологий из MBA, вооруженные гауссовыми кривыми и фатально ущербными моделями рисков, финансовые гиганты банковского сообщества США запустили волну мега-слияний и начали создавать оригинальные способы выведения кредитных рисков из своих учетных книг. Что открыло двери для величайшей эпохи корпоративного и финансового мошенничества в мировой истории — золотую лихорадку секьюритизации активов.
На фоне окончательной отмены в конце 1999 года Закона Гласса-Стигала и активных призывов Гринспена и Рубина у банков теперь были развязаны руки, чтобы свободно скупать конкурентов по всему спектру: от страховых компаний до потребительского кредитования или финансирования недвижимости. Ландшафт американской банковской системы претерпел радикальные изменения. Революция секьюритизации активов революции была на старте.
После отмены ограничений Гласс-Стигаля только банковские холдинги и второстепенные чисто кредитные банки остались под непосредственным контролем Федеральной резервной системы. Если Citigroup решала закрыть отделение своего Citibank в неблагополучном квартале и вместо этого иметь новую полностью принадлежащая ей дочернюю фирму CitiFinancial, которая специализируется в «неблагополучном» (subprime) кредитовании, то CitiFinancial могла уже действовать, расчитывая на совершенно иное, более либеральное регулирование.
CitiFinancial выдавала ипотечные кредиты отдельно от Citibank. Группы защиты потребителей обвиняли CitiFinancial в специализации на "грабительских кредитах", в которых недобросовестные ипотечные брокеры или продавцы всучивали кредиты семьям или индивидуалам, не заботясь об их понимании риска такого прибретения или их способности справляться с рисками. И Citigroup является лишь наиболее типичным из большинства крупных банков.
8 января 2008 года Citigroup с большой помпой объявила о публикации своей сводной книги "Бизнес жилищной ипотеки в США", включая происхождение закладных, обслуживание и секьюритизацию. Любопытно, что в публикации была опущена CitiFinancial, дочерняя фирма с наибольшими рисками.