Еще несколько минут пробежки по палящему солнышку в компании дорожной пыли и по приятной тени многоэтажек - и я оказался у себя дома.
- Ну как ты, дружок?! – вынул я купюру из сумки.
Вместе с ней наружу буквально вывалился поток денег. Теперь и купюрой назвать это существо было затруднительно. Хм, просто не знал, как назвать его.
– Наверное, лучше дать тебе имя, дружок! - я задумался, а тем временем отнес его обратно в аквариум. Налил воды и сунул газеты.
- Знаю! – гордо объявил я, подняв руки к потолку, словно сообщая самому господу. – Теперь тебя будут звать – Финанс! Звучит! Тебе нравится?
Я опустил голову и в очередной раз ошалел от увиденного.
Совершенно беспардонно, издавая забавный звук, смахивающий на шлепки, существо, теперь гордо носящее имя Финанс, медленно, но методично выбиралось из аквариума, ползя по его стенкам, подобно пауку.
- Ну ты даешь! – выпалил я, наклонившись к питомцу.
Последний вскоре выбрался и забавно шмякнулся на стол. Некоторое время он не двигался, затем ринулся и вцепился в другие газеты. Отскочив от них, как мячик, существо скатилось и свалилось на пол. Я вообще не мешал ему, а только заворожённо, с улыбкой наблюдал. Господи, как же это было мило! Почти, да какой почти?! Настоящий живой и забавный питомец. Не буду ни себя, ни кого-либо обманывать – я привязался к нему! Он казался таким беспомощным и милым. Сердце мое забилось сильнее.
Глава 5
Необычная жизнь с Финансом продолжалась. С каждым днем я все больше и больше понимал, что все случилось не зря. Неужели для простого счастья в жизни хватит обычного чувства, что ты кому–то нужен, несешь за кого-то ответственность? Я по-настоящему любил Финанса! От одного вида этого копошащегося забавного беловатого комка радости, я чувствовал тепло, разливающееся по телу и заполняющее каждый его микрон. И плевать было на деньги… Стопками я складывал их в свою спортивную сумку в шкафу. С каждым днем приходилось покупать все больше и больше газет. Воду приходилось уже таскать чуть ли кастрюлями. А себе я покупал только самое необходимое. С опаской я иногда осознавал, что рано или поздно мне придется что-то делать со всеми этими деньгами…
- Ты мой маленький! А кто тут такой хорошенький?! И такой вечно голодный! Готов скушать все газеты мира… - говорил я, гладя его влажную и мягкую поверхность. Хотя лучше это назвать кожей.
Не знаю, каким образом он слышал меня, или лучше сказать, чем именно, но воспринимал он прекрасно. Едва я начинал с ним разговаривать ласково, как кучка белоснежной субстанции мило раскачивалась из стороны в сторону и пыталась прижаться к моей ноге или руке.
Купюры усиленно словно бы выходили изнутри него, как инородные тела. Сначала возникали рисунки на поверхности его тельца. Я бы даже сказал, они были похожи на татуировки. Затем новые купюры отслаивались от него, подобно рыбной чешуе. Выглядело это настолько странно и неестественно, что временами мне до сих пор казалось, что все происходящие - сон. Но лучше бы этот сон длился вечно. Возвращение в прежнюю серость рутины было бы самым большим неуважением к себе! Даже преступлением!
Я сильно волновался и переживал за Финанса, когда был в университете. Дома, занимаясь уроками, читая книги или копаясь в телефоне, зависая во всемирной паутине, я часто посматривал на него. Бывало, я невольно отвлекался от дел и наблюдал, как милый питомец выбирался из аквариума, носился по комнате и пытался ползать по стенам. Он внимательно изучал окружение, в котором жил. Несмотря на то, что Финанс был влажным, он совершенно не оставлял никаких следов.
Малыш рос не по дням, а по часам. Скоро удивительное существо было размером с мою руку до локтя и шириной почти пять сантиметров. Пришлось выселить его из аквариума и отпустить свободно гулять по квартире. Сердце наполнялось радостью, а самые разные образы постоянно будоражили фантазию. Однако теперь в квартире было душновато. Я постоянно боялся, что Финанс мог по глупости животной выпасть из окна. Приходилось держать окна всегда закрытыми и проветривать лишь изредка, запирая Финанса в соседней комнате.
Несмотря на свою кажущуюся массивность (а выглядел Финанс, как пакет с мукой) весил он совсем мало. Спокойно я мог поднять и перекидывать его из руки в руку, как теннисный мячик. Казалось, забавная зверюшка состояла из пенопласта.
По истечении первой недели я уже был точно уверен, что у него были зачатки разума и даже что-то наподобие характера. Он мог требовать воду и бумагу, странно извиваясь и прижимаясь к ноге или другим предметам, подобно кошке. Со стороны казалось, что горка муки ожила и пыталась почесаться об углы мебели. Ей богу, текст пациента психиатрической больницы. Только когда он был сыт, купюры отделялись от него. Радовало, что он никогда не поглощал свои или чужие купюры. Верно, быть каннибалом – это неприлично!