— Драко, ты бредишь.
— Я? Элкинс ненавидела меня многие годы. Она давала мне худшие задания, просто потому что могла. Готов поспорить на любое количество галлеонов, что она сделала это специально. Она хочет моей смерти. Она сговорилась с одним из моих «братьев по тьме», чтобы это устроить.
Гермиона взялась за кончик своей косы, распуская ее. Она провела пальцами по волосам, ворча себе под нос.
— У нас сейчас нет времени на твою паранойю, Малфой. Если ты хочешь думать, что у Элкинс есть что-то против тебя…
— У нее есть.
— Тогда вперед. Но держи это при себе. Нам нужно понять, где Рабастан держит Джилли и Джоффри.
Драко долго смотрел на нее, потом явно взял себя в руки. Он расправил плечи и сделал глубокий вдох, затем медленный выдох.
— Ладно, — проворчал он. — Но если мы переживем это и выяснится, что она все время охотилась за мной, я буду часто напоминать тебе об этом.
— Договорились, — Гермиона опустилась на диван и потерла виски, размышляя. — Мы знаем, что они у него. Он бы не взял их в паб. Слишком очевидно, слишком просто, чтобы заподозрить неладное. Он должен был отвезти их куда-нибудь достаточно близко, чтобы мы могли их найти, но в стороне от дорог, — она сморщила нос и закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. — Крик, который мы слышали. Во время атаки я слышала слова. «Башня».
Драко покачал головой:
— Единственные башни, о которых я знаю, были в Мэноре и очевидно, что их больше нет.
— Башня, — Гермиона щелкнула пальцами. — Сторожевая башня. Она в миле на север от деревни, и вокруг нее ничего нет. Башня, север. Подходит.
Драко поднял бровь:
— В этом есть смысл, но мы не можем быть абсолютно уверенными, что Рабастан мыслит логически.
— Нет, но это наш лучший вариант, — Гермиона вытащила палочку и призвала сумку. Она порылась в ней в поисках телефона. — Я попрошу Гарри встретить нас там с подкреплением.
— Черт возьми, Грейнджер, из-за тебя их убьют.
Гермиона подняла руку, чтобы остановить болтовню Драко. Он зарычал на нее, беззвучно произнося ругательства. Гарри не отвечал на звонки, и Гермиона тихо выругалась. Если он не ответил на звонок, значит, он в таком месте, где не может это сделать. В Министерстве, на Гриммо, возможно, в Норе. Во многих местах мобильный телефон не работал из-за окружающей магии. Она бросила мобильник в сумку и сжала палочку обеими руками.
Драко издал нетерпеливый звук, но Гермиона его проигнорировала. Она взывала к своим лучшим воспоминаниям. День, когда она узнала, что была волшебницей. День, когда у нее впервые получились сложные чары. Первая похвала на работе. Первый поцелуй с Драко.
Ее глаза распахнулись, когда палочка задрожала в ее руке. Ощущения от заклинания никогда не были такими сильными. Пораженная, она посмотрела на Драко, затем сосредоточилась на всех своих хороших воспоминаниях о нем. Каждый поцелуй, каждая ночь вместе. Она добавила к этим воспоминаниям чувство в ее груди, когда он сказал ей, что все еще любит ее. Магия гудела внутри нее, готовая к высвобождению. Когда она встала, крепко сжимая палочку, заклинание соскользнуло с нее так же легко, как дыхание.
— Экспекто Патронум.
Серебристая выдра появилась мгновенно. Каждая ее линия, от когтистых лап до гладкого меха и темных глаз, выглядела реально, словно живая выдра. Гордо улыбаясь, она присела, чтобы дать патронусу инструкции. Выдра заплясала на месте, покачала головой и выпрыгнула в окно, исчезнув в опускающихся облаках.
Она повернулась к Драко.
— Вот, — сказала Гермиона, удовлетворенно кивая. — Гарри встретит нас, и мы позаботимся об этом раз и навсегда, — она посмотрела на небо, отмечая положение солнца и пастельные тона над горизонтом. — Помоги мне собрать вещи, — сказала она. — Нам нужно идти. У нас мало времени.
*
Гермиона настояла на том, чтобы аппарировать к башне. Драко думал о том, чтобы протестовать, но он ожидал скорой смерти в любом случае, поэтому решил насладиться перемещением. Если кто-либо заслуживал держать в своих руках красивую женщину в последние мгновения, то он верил, что это был он. Драко обнял ее своими руками и зарылся лицом в волосы, позволяя ее запаху заполнить его легкие. Она была теплой и мягкой в его руках и подходила ему так, будто была для этого создана.
Они приземлились на дороге возле сторожевой башни. Драко потребовалось еще несколько лишних секунд, чтобы обнять и оставить поцелуй в ее волосах, пока она не заметила. Когда он ее отпустил, то понял, что был недостаточно быстр. Гермиона смотрела на него. Ее взгляд был мягким, с мистическим блеском в глубине радужек.
Она поднялась на носочки и поцеловала как следует, поймав его рот самым быстрым движением языка по губам. Драко вздрогнул и отпустил ее, прежде чем смог решить никогда больше не отпускать.
Она улыбнулась и коснулась его щеки, затем повернулась и указал на башню.
— Туда, — сказала она. — Мы были правы. На башне какое-то движение.
Драко заставил себя сконцентрироваться на задаче. Он взглянул на башню, изучая ее снаружи и рассмеялся:
— Моим предкам действительно следовало бы изучить местность, — сказал он в ответ на вопросительный вид Гермионы. — Это северная башня, все верно. Северная башня Малфой Мэнора, — он указал на высеченную в камнях резьбу на вершине рушащейся башни. Она была изношенной и грязной из-за времени, но он мог разглядеть очертания виноградных лоз, которые окружали герб Малфоев.
Это было все, что осталось от его дома, и на краткий, головокружительный миг он задался вопросом, как отреагирует Министерство, если он потребует переехать сюда. Башня принадлежала ему.
Драко посмотрел на Гермиону, его сердце застучало быстрее из-за внезапной идеи:
— Проведи меня внутрь, — сказал он. — Что бы мы еще ни делали, проведи меня внутрь башни.
Гермиона кивнула. Она двинулась ближе к башне, и воздух перед ней замерцал. Она отскочила назад с шипением, тряся рукой, будто ее ударило током. Она вытащила палочку и выпустила красные искры в башню.
Мерцание над дорогой исчезло. Легкий ветерок начал набирать силу, дуя все быстрее и сильнее, пока не стал давить на них сзади. Порыв ветра подтолкнул их обоих к башне, и слабый крик превратился в плачущий голос, который они слышали над полями в ту ночь, когда впервые охотились за призраком.
Сначала голос принадлежал Чарити, затем Джилли, затем снова Чарити, а потом обеим. Драко мог расслышать лишь несколько разрозненных слов в вое. Спаси, башня, пожалуйста — ничего из этого не складывалось в связное предложение, и безумный смысл слов раздирал его нервы. Он держался рядом с Гермионой, загораживая ее от сильного ветра. Его выводило из равновесия все это, из них двоих Гермионе нужно было оставаться спокойной. Когда Рабастан решит напасть, только у Гермионы будет палочка.
Ветер менялся, усиливаясь и стихая, в него проскальзывали другие голоса. В нем звучали четкие гласные его матери, гнусавый визг Пэнси, безумная дикость Беллатрисы. В нем танцевали голоса каждой женщины, которую он знал, каждой женщины, которая оставила свой след в его жизни. Он знал, что это лишь его воображение, его разум пытался найти смысл в звуках.
Но даже понимание этого не смогло остановить дрожь, которая пробежала по нему, когда вой принял голос Гермионы. Словно она звала его по имени и поднимала голос, стонала точно так же, как она делала, когда он занимался с ней любовью. Он не осмелился спросить Гермиону, слышит ли она тоже самое или другие голоса. Может быть, мужчины, которых она знала, может быть, его голос, полный отчаяния и задыхающийся у ее уха. Они приблизились к башне. Стала видна темная арка, в которой когда-то было окно.
Драко вспомнил рисунок, который он видел в одной из книг в библиотеке поместья. В окне были витражи, выполненные в основном в зеленых, синих и красных тонах. Женщина в длинном алом платье сидела на камне у реки. Мужчина в доспехах стоял перед ней, отвернувшись в сторону. У него были белые волосы и острый нос, как и у каждого Малфоя в истории. У нее были темные волосы, растрепанные и распущенные, а лицо было закрыто руками. Драко так и не узнал, что или кого представляло собой окно. Даже портреты в поместье отказывались говорить об окне и паре, которую оно изображало. Теперь от него не осталось ничего, кроме завитка рукава женщины сбоку от арки.