Когда Финіасъ повторилъ изъ этого то, что онъ счелъ нужнымъ, Кеннеди дня черезъ два послѣ того, бывшій министръ отвѣчалъ, что ему ничего болѣе не остается, какъ прибѣгнуть къ закону.
— Я не сдѣлалъ моей женѣ ничего такого, чего долженъ бы стыдиться, сказалъ онъ. — Конечно, будетъ очень непріятно разсуждать въ судѣ обо всѣхъ нашихъ дѣлахъ и сдѣлать ихъ предметомъ толковъ въ газетахъ, но человѣкъ долженъ перенести не только это, но даже многое хуже этого, для защиты своихъ правъ и для исполненія обязанности къ своему Создателю.
Въ этотъ самый день Кеннеди отправился къ своему стряпчему и поручилъ ему принять необходимыя мѣры для возвращенія ему его супружескихъ правъ.
Глава LXIX. Искусительница
Билль Монка былъ прочтенъ въ первый разъ передъ Пасхой, и Финіасъ Финнъ все еще занималъ свою должность. Онъ разъ говорилъ съ первымъ министромъ объ этомъ и вѣжливость Грешэма удивила его — потому что Грешэмъ слылъ человѣкомъ весьма нелюбезнымъ въ обращеніи и очень способнымъ сердиться на тѣхъ, кто измѣнялъ повиновенію къ нему какъ предводителю партіи.
— Вамъ лучше оставаться на своемъ мѣстѣ и не дѣлать шага, котораго нельзя будетъ воротить, пока вы не рѣшитесь окончательно, сказалъ Грешэмъ.
— Я боюсь, что я рѣшился окончательно, сказалъ Финіасъ.
— Ничего нельзя сдѣлать до Пасхи, отвѣчалъ великій человѣкъ: — и тогда неизвѣстно, какъ пойдутъ дѣла. Я очень совѣтую вамъ остаться съ нами. Если вы не можете это сдѣлать, вамъ необходимо подать отставку лорду Кэнтрипу прежде чѣмъ вы подадите голосъ противъ насъ. Повидайтесь съ Монкомъ и переговорите съ нимъ.
Вѣроятно Грешэмъ вообразилъ, что Монка можно уговорить оставить свой билль, когда онъ увидитъ, какой вредъ сдѣлаетъ онъ.
Въ это время Финіасъ получилъ слѣдующее письмо отъ своей возлюбленной Мэри:
«Флудборо, четвергъ.
«Возлюбленный Финіасъ,
«Мы сейчасъ вернулись изъ Киллало и намѣрены остаться здѣсь все лѣто. Разставшись съ вашими сестрами, я нахожу этотъ домъ очень пустыннымъ, но тѣмъ болѣе у меня будетъ времени думать о васъ. Я читала Тениссона, какъ вы сказали мнѣ, и мнѣ кажется, что я могла бы быть здѣсь Маріанной, еслибъ не была увѣрена, что пріѣдете вы. Вчера вечеромъ я сидѣла у окна и старалась представить себѣ, что я почувствую, если вы скажете мнѣ, что я вамъ не нужна, и со мною сдѣлался такой припадокъ меланхоліи, что я проплакала цѣлые полчаса. Но когда имѣешь такую дѣйствительную радость при воображаемой меланхоліи, слезы очень пріятны — онѣ похожи на воду и не жгутъ.
«Я должна разсказать вамъ о всѣхъ вашихъ родныхъ. Конечно, ихъ очень огорчаетъ мысль о вашей отставкѣ. Отецъ вашъ говоритъ очень мало, но я заставила его сознаться, что дѣйствовать такъ, какъ дѣйствовали вы ради принципа, очень благородно. Я не оставила его, пока онъ этого не сказалъ. Милая мистриссъ Финнъ не очень это понимаетъ, но пойметъ. Она жалѣетъ больше для меня, а когда я говорю ей, что буду ждать двадцать лѣтъ, если понадобится, она говоритъ мнѣ, что я не понимаю, что значитъ ждать. Но я буду ждать и буду счастлива, и никогда не сочту себя Маріанной. Милый, милый Финіасъ, право такъ. Дѣвушки бываютъ отчасти грустны, отчасти горды. Но я горда вполнѣ и знаю, что вы дѣлаете именно то, что вы должны дѣлать. Мама я не могу этого растолковать. Она только говоритъ, что ни одинъ молодой человѣкъ, собирающійся жениться, не долженъ выходить въ отставку. Милая мама, она иногда говоритъ такія странныя вещи!
«Вы велѣли мнѣ говорить все, я это и дѣлаю. Я говорю съ нѣкоторыми изъ здѣшнихъ, что могли бы они сдѣлать, еслибъ имѣли арендаторскія права. Одинъ старивъ, Майкъ Дёфферти — не знаю помните ли вы его — спросилъ, долженъ ли онъ будетъ все-таки платить за аренду. Когда я сказала, что конечно онъ долженъ платить, тогда онъ покачалъ головой. Но вы сами сказали разъ, что когда мы хотимъ сдѣлать пользу людямъ, мы не имѣемъ права ожидать, чтобы они поняли насъ. Это всеравно, что крестить младенцевъ.
«Я получила оба ваши письма — семь словъ въ одномъ, господинъ помощникъ государственнаго секретаря, и девять словъ въ другомъ! Но одно словечко въ концѣ стоило цѣлаго листа обыкновенныхъ словъ. Какъ пріятно писать письма не платя на почту и посылать ихъ по свѣту съ важнымъ именемъ па конвертѣ! Когда Барни приноситъ мнѣ письмо отъ васъ, онъ всегда такъ смотритъ, какъ будто онъ не знаетъ, любовное это письмо или приказъ отравляться въ Ботани-Бей. Еслибъ онъ увидалъ, что написано внутри и какъ это коротко, мнѣ кажется, онъ не былъ бы высокаго мнѣнія о васъ, какъ о любовникѣ и помощникѣ государственнаго секретаря.