Но наконецъ онъ очутился на улицѣ и пробрался черезъ Пиккадилли въ Паркъ. Тамъ, какъ только онъ успѣлъ найти мѣстечко подальше отъ воскреснаго люда, онъ бросился на траву и старался устремить свои мысли па то, что онъ сдѣлалъ. Мнѣ кажется, что первымъ его чувствомъ было чистое и ни съ чѣмъ не смѣшанное разочарованіе — разочарованіе такое горькое, что даже образъ его Мори не утѣшилъ его. Какъ великъ былъ его успѣхъ и какъ ужасно паденіе! Но еслибъ онъ взялъ руку и деньги этой женщины, еслибъ онъ принялъ дорогой призъ, предлагаемый ему, онъ въ десять разъ сильнѣе почувствовалъ бы свое несчастье въ ту первую минуту, въ которую разстался бы съ ней. Тогда — такъ какъ онъ былъ человѣкъ съ сердцемъ — для него не было бы утѣшенія ни въ чемъ. Но даже теперь, когда онъ поступилъ какъ слѣдуетъ — онъ хорошо зналъ, что поступилъ какъ слѣдуетъ — онъ находилъ, что не скоро можетъ утѣшиться.
Глава LXXIII. Amantium irae
Жизнь миссъ Эффингамъ въ это время была не самая счастливая въ свѣтѣ. Она говорила разъ своему другу лэди Лорѣ, что путь ея идетъ не по пріятнымъ мѣстамъ. Она все еще жила у тетки и начала находить, что почти невозможно долѣе переносить жизнь съ лэди Бальдокъ и почти невозможно избавиться отъ нея. Прежде она мечтала, что можетъ жить одна, если захочетъ, что можетъ вести независимую жизнь какъ мужчина, если захочетъ жить такимъ образомъ, что можетъ взять свое состояніе въ свои руки, какъ конечно дозволяетъ ей законъ, и поступать съ этимъ состояніемъ какъ ей угодно. Но послѣднее время она стала понимать, что все это невозможно для нея. Хотя одинъ законъ дозволялъ это, другой не позволялъ, а послѣдній законъ почти былъ такъ же могущественъ, какъ и первый. Но настоящее ея несчастье увеличивалось тѣмъ же обстоятельствомъ, что она была теперь изгнана изъ второго дома, который у нея прежде былъ. До-сихъ-поръ она всегда могла убѣгать отъ лэди Бальдокъ къ своей пріятельницѣ, но теперь объ этомъ нечего было и думать. Лэди Лора и лордъ Чильтернъ жили въ одномъ домѣ и Вайолетъ не могла жить съ ними.
Лэди Бальдокъ понимала все это и мучила свою племянницу. Мученіе это было неумышленное. Тетка не хотѣла сдѣлать жизнь племянницы тяжелой и съ этимъ намѣреніемъ дѣйствовала систематически. Лэди Бальдокъ, безъ сомнѣнія, желала исполнять свою обязанность добросовѣстно. Но результатомъ выходила мука для бѣдной Вайолетъ и сильное убѣжденіе въ душѣ каждой изъ этихъ женщинъ, что другая была самымъ безразсуднымъ существомъ на свѣтѣ.
Тетка въ это время забрала себѣ въ голову говорить о бѣдномъ лордѣ Чильтернѣ. Это происходило отчасти отъ убѣжденія, что ссора была окончательна и что слѣдовательно нѣтъ никакой опасности раздражать Вайолетъ этимъ выраженіемъ состраданія — отчасти отъ сознанія, что ея племянницѣ лучше бы было выйти за лорда Чильтерна, чѣмъ вовсе не выходить замужъ — а отчасти можетъ быть и отъ того общаго правила, что такъ какъ она считала за нужное бранить свою племянницу во всемъ, то самымъ удобнымъ способомъ для достиженія этого было принимать во всѣхъ вопросахъ противоположный взглядъ противъ того, который принимала ея племянница. Лэди Бальдокъ предполагала, что Вайолетъ считала лорда Чильтерна виноватымъ противъ нея, и вотъ почему лэди Бальдокъ говорила о «бѣдномъ лордѣ Чильтернѣ». Относительно другихъ обожателей она начала примѣчать, что ихъ любовь безнадежна. Дочь ея Августа объяснила ей, что не осталось никакой надежды ни для Финіаса, ни для лорда Фауна, ни для Эпльдома.
— Я полагаю, она останется въ старыхъ дѣвахъ нарочно, чтобы положить меня въ могилу, говорила лэди Бальдокъ.
Вотъ почему когда лэди Бальдокъ сказали однажды, что пріѣхалъ лордъ Чильтернъ и спрашиваетъ миссъ Эффингамъ, она не упала тотчасъ въ обморокъ и не объявила, что они всѣ будутъ убиты — какъ она сдѣлала бы это нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ. Ее терзала двойная обязанность. Если Вайолетъ смягчится и примирится, тогда она будетъ обязана спасать Вайолетъ отъ когтей этого хищнаго звѣря. Но если этого не будетъ, тогда она обязана позаботиться, чтобы съ бѣднымъ лордомъ Чильтерномъ не обходились съ презрѣніемъ и гнѣвомъ.
— Знаетъ она, что онъ здѣсь? спросила лэди Бальдокъ свою дочь.
— Еще нѣтъ, мама.
— О Боже! о Боже! Я полагаю, что она должна видѣться съ нимъ; она подала ему такъ много надежды!
— Я полагаю, она сдѣлаетъ какъ хочетъ, мама.
— Августа, какъ ты можешь говорить такимъ образомъ? Развѣ я не могу распоряжаться въ своемъ собственномъ домѣ?
Однако скоро оказалось, что въ этомъ отношеніи она распоряжаться не могла.