Онъ говорилъ около получаса и въ это время самъ не зналъ, хорошо или дурно онъ говоритъ. Вскорѣ послѣ начала — не съ самаго начала, чтобы не показать, что душу его отягощаетъ — упомянулъ онъ о себѣ. Онъ сказалъ, что принужденъ отказаться отъ своего мѣста и разстаться съ пріятнымъ обществомъ, въ которомъ, какъ ни ничтожно было его мѣсто, ему позволено было находиться и дѣйствовать вслѣдствіе его несчастныхъ убѣжденій объ этомъ важномъ предметѣ. Ему сказали, что для человѣка такого молодого большое несчастье имѣть убѣжденія. Но его ирландское происхожденіе и ирландскія связи сдѣлали для него столь понятнымъ это несчастье его родины, что онъ нашелъ невозможнымъ отдѣлиться изъ него. О томъ, что онъ говорилъ далѣе объ этомъ страшно запутанномъ предметѣ, о правахъ ирландскихъ фермеровъ, не можетъ быть интересно для читателей. Ирландскіе предметы въ нижней палатѣ интересны или скучны, о нихъ разсуждаютъ передъ толпою слушателей, составленныхъ изъ предводителей большого лондонскаго свѣта, или передъ пустыми скамьями, сообразно важности минуты и характеру преній. Для насъ теперь довольно знать, что нашему герою было дано то вниманіе, которое ораторы любятъ и которое почти создастъ оратора, еслибъ оно могло быть заранѣе обезпечено. Парламентъ, наполненный слушателями и съ обѣщаніемъ напечатать рѣчь крупнымъ шрифтомъ на слѣдующее утро, подвинулъ бы къ краснорѣчію защитника канадцевъ или индійскаго бюджета.
Финіасъ оставался въ парламентѣ до конца, согласившись съ Монкомъ, что они останутся выслушать все, что будетъ сказано. Грешэмъ уже говорилъ, а Паллизеру была поручена обязанность представить аргументъ въ министерство. И Робсонъ говорилъ, очень ожививъ скуку вечера, а Монку было предоставлено преимущество окончательнаго отвѣта. Въ два часа началось дѣленіе голосовъ и министерство было побито большинствомъ двадцати-трехъ.
— Жаль то, сказалъ Монкъ, возвращаясь домой съ Финіасомъ: — что мы ни крошечки не подвинулись къ арендаторскимъ правамъ.
— Нѣтъ, мы подвинулись.
— Въ одномъ отношеніи. Такія пренія и такое большинство заставятъ подумать. Нѣтъ, думать — слишкомъ высокое слово; люди вообще не думаютъ. Но это заставитъ убѣдиться, что въ этомъ что-нибудь да есть. Многіе, считающіе законодательство этого предмета химерой, вообразятъ теперь, что это только опасно или можетъ быть болѣе чѣмъ трудно. И такимъ образомъ на это станутъ смотрѣть почти какъ на дѣло возможное и оно будетъ поставлено въ спискѣ тѣхъ немногихъ мѣръ, въ которыхъ рѣшительно нуждается страна. Вотъ какимъ образомъ составляется общественное мнѣніе.
— Время не потеряно, сказалъ Финіасъ: — когда сдѣланъ первый важный шагъ.
— Первый важный шагъ сдѣланъ — давнымъ-давно, сказалъ Монкъ: — сдѣланъ людьми, на которыхъ смотрѣли какъ на революціонныхъ демагоговъ, почти какъ на измѣнниковъ. Но очень важно сдѣлать шагъ, который ведетъ насъ впередъ.
Черезъ два дня послѣ этого Грешэмъ объявилъ о своемъ намѣреніи распустить парламентъ по случаю раздѣленія голосовъ, противнаго министерству, но выразилъ желаніе представить въ парламентъ ирландскій билль о реформѣ. Онъ объяснилъ, какъ это было бы хорошо, но объявилъ въ то же время, что если онъ встрѣтитъ сильную оппозицію, то откажется отъ своего плана. Онъ былъ просто намѣренъ предъявить относительно Ирландіи мѣру, которая должна пройти до новыхъ выборовъ. Билль былъ готовъ и будетъ читаться на слѣдующій вечеръ, если парламенту будетъ угодно. Парламенту было угодно, хотя было много противниковъ изъ ирландскихъ членовъ. Ирландскіе члены громко протестовали, а потомъ напомнили Грешэму его обѣщаніе, что онъ не представитъ свой билль, если будетъ оппозиція. Но все-таки онъ билль представилъ и мѣра эта прошла черезъ обѣ палаты въ одну недѣлю. Нашъ герой все еще былъ депутатомъ отъ Лофшэна, но уже скоро не могъ быть имъ, и оказалъ такую помощь министерству, какую только могъ, подавъ голосъ за мѣру, лишавшую Лофшэнъ навсегда парламентской почести.