Финикийцев как народ невозможно выделить из общей массы ханаанеев где-то до второй половины 2-го тысячелетия до н. э., и именно отсюда мы начнем наш рассказ. Финикия достигла расцвета в начале 1-го тысячелетия до н. э., когда торговлей и колонизацией стала расширять свое влияние на все Средиземноморье и за его пределы.
Мы проследим судьбы финикийцев на востоке до завоевания Тира Александром в 332 году до н. э. и на западе до 146 года до н. э., когда Карфаген был разграблен Римом. После этих событий Восточная Финикия влилась в греческий (эллинистический) мир, а Западная Финикия – в римский.
На севере и востоке финикийского прибрежного района, в долине Оронта и на территории, которую греки и римляне более поздних веков называли Келесирия, люди бронзового века, также ханаанеи, создали искусство и культуру, которые очень трудно отличить от того, что мы находим южнее. Проблема усугубляется врожденной склонностью всех жителей Левантийского побережья копировать чужое искусство и культуру, в особенности искусство и культуру Египта и Месопотамии, а также способностью сочетать их в единое целое, столь не свойственное ни тем, ни другим, что вызывает еще большую путаницу.
Значительные города, такие, как Угарит (Рас-Шамра), Алалах (Атчана), Хамат и Дамаск, имели длинную историю. Бронзовые фигурки из более северных финикийских городов, таких, как Арад и Триполи и, пожалуй, даже Библ, часто имеют черты, характерные для Северной Сирии, тогда как многие археологические находки Шеффера (Schaeffer) в Угарите похожи на найденные гораздо южнее, а обнаруженные им клинописные таблички впервые раскрывают нам ханаанские религиозные и мифологические тексты. Угарит и собственно южные места археологических раскопок не были финикийскими в том смысле, какой мы здесь придаем этому термину, и, хотя используем часть находок, чтобы проиллюстрировать наш рассказ, мы не включаем южный регион в сферу наших интересов.
Поскольку вся Палестина была в основном ханаанской до появления евреев, а постепенный процесс еврейского проникновения закончился только во времена Соломона, мы – чтобы проиллюстрировать нашу основную мысль – воспользуемся палестинскими артефактами, хотя также не считаем их истинно финикийскими. Как выявили недавние раскопки профессора Ядина, Хацор, например, оставался важной ханаанской твердыней еще долгое время после еврейского вторжения.
Все эти сложные проблемы возникают, когда мы говорим о самой Финикии, окруженной соседями в основном того же семитского происхождения. Этого нет на заморских территориях, за исключением Кипра. Народы тех территорий имеют совершенно иные корни, и их легко отличить от пришлых финикийцев. Население Кипра, однако, контактировало с семитами; возможно, испытывало семитскую иммиграцию с 3-го тысячелетия до н. э., а кипрское влияние распространялось на материк (гл. 4).
На Кипре и не в меньшей степени в Финикии нас ждут и другие трудности. Раннее греческое искусство с VIII века до н. э. испытывало сильное влияние Востока[2], и особенно Финикии, причем влияние было обоюдным.
Многими веками ранее, во времена Микенской Греции, греки посещали Левантийское побережье и Кипр, а потому трудно отличить финикийские артефакты от греко-финикийских, особенно в области искусства. Выделить из финикийских находок то, что принадлежит Египту и Месопотамии, не так сложно, поскольку копии левантийцев обычно не похожи на оригиналы и легко узнаваемы.
Глава 2
ГЕОГРАФИЯ
Как часто случается, именно географическое положение повлияло на развитие финикийцев. Природный ландшафт заставлял их искать морские пути, а находясь между двумя великими цивилизациями древности, они испытывали постоянное политическое давление и подвергались культурному влиянию с обеих сторон.
Сирийско-Палестинское, или, как мы для краткости будем называть его, Левантийское, побережье протянулось примерно на 450 миль от залива Искандерун до египетской границы (рис. 1). Финикийские города располагались в средней части этой полосы длиной около 200 миль от Антарада (Тартуса) на севере до Дора или, возможно, до Иоппы (Яффы) на юге[3].
В число четырех самых главных городов входили Арад (Руад), находившийся на острове напротив Тартуса, Библ (Гебал, Джебель, Джубель), Сидон и Тир. Марат (Амрит), Берит (Бейрут), Экдипа (Ахзив) и многие другие были зачастую чуть больше деревень.
Рис. 1. Карта Левантийского побережья: Финикия и ее главные города
2
Дунбабин. Греки и их восточные соседи. 1957. Дунбабин считает, что в VIII и VII веках до н. э. присутствие греков в Финикии до сих пор доказано лишь в Киликии в Северной Сирии (особенно в Аль-Мине, действительно греческой колонии), Палестине и, конечно, на Кипре. Однако отсутствие греческих предметов того периода в Финикии совпадает с почти полным отсутствием и финикийских предметов. Дело в том, что не проводилось достаточных раскопок в соответствующих городских слоях, поскольку до них трудно добраться.
3
Плиний проводит границу между Финикией и Палестиной в Кесарии, городе, заложенном Иродом на месте бывшей башни Стратона, и считает Дор самым южным из главных финикийских городов. Однако он называет Яффу «Joppe Phoenicum» («Иоппа Финикийская»). Большой интерес вызывает фраза Эшмуназора Сидонского, высеченная на его саркофаге в VI веке до н. э. (гл. 8), о том, что он присоединяет Дор и Иоппу к территории Сидона «навсегда». Из этого следует, что они уже были финикийскими городами, так как в VI веке не поощрялась экспансия Сидона за пределы финикийских территорий.