Я пробую сделать крутой поворот на скорости примерно девять миль в час, пара колес выкручивается, и в какой-то момент кажется, что машина упадет, но потом выруливаю, и этот монстр снова едет, громыхая несколькими тысячами фунтов железа и свинцовых аккумуляторов. Я уяснил: колеса у него не проскальзывают, но он не прочь опрокинуться набок. Я более осторожно делаю левый поворот и еду вслед за Салли на шум, который слышится в конце складского помещения.
Под высокими сводами склада, в свете прожекторов, я вижу только двух людей в морской форме. Они направляют движение, наблюдая, как погрузчики въезжают из широко распахнутых дверей, везя на своих клыках деревянные поддоны с джутовыми мешками и укладывая их в аккуратные высокие штабеля. На заднем плане высится серый борт судна «Командор Мелвин Форбс». Я становлюсь в очередь погрузчиков, следуя за Салли, и проезжаю в распахнутые ворота, настолько широкие, что в них мог бы пролететь вертолет.
Снаружи, на пристани, еще несколько морских офицеров направляют движение транспорта. Большой кран поднимает контейнеры с джутовыми мешками из трюма корабля и опускает их на пристань. Погрузчики подхватывают их, завозят в помещение склада и выгружают туда, куда указывает офицер. В первый раз, когда я подъехал к поддону, чтобы подцепить его, оказалось, что я установил клыки слишком высоко, поэтому врезался в поддон, сбросив два мешка на причал. Руководивший погрузкой офицер не выразил особого восторга по этому поводу.
— Вы, чертовы сухопутные крабы, не можете даже обеими руками нащупать свою задницу, — заорал он. — Слезай, к чертовой матери, и положи эти мешки обратно.
Я вылез из кабины, а в это время Салли, наблюдавшая за этой сценой, аккуратно подцепила клыками своей машины поддон, подняла его и укатила. Можно было подумать, что она всю жизнь занималась этим.
Мешки были помечены кодом военно-морского ведомства: «Рис — среднее зерно. Сорт коммерческий 100 К». В каждом из них примерно 120 фунтов. Слишком тяжелый, чтобы взвалить его на спину, подумал я, поднимая один из упавших мешков, но слишком легкий для золота. Во всяком случае, внутри не брякает. Я взвалил мешок на плечи и забросил на верх штабеля.
Следующий раз я был более осторожным. Тихонько подъехал к поддону, причем клыки погрузчика царапали по бетонному полу, и протолкнул всю клеть с мешками вперед. Вся хитрость состояла в том, чтобы поднять клыки машины на два-три дюйма над землей, подать их вперед, а затем поднять поддон и дать задний ход. Не нужно поднимать поддон высоко — иначе плохо будет видно дорогу.
Все мешки пронумерованы, и офицеры внимательно наблюдали за каждым водителем и помечали что-то в своих записных книжках. Офицер на складе проверял номера на мешке и показывал на пальцах — пять, два, четыре. Это означало — пятый отсек, второй ряд, четвертый штабель. Постепенно я вошел в ритм — забирал поддон с пристани, завозил на склад, получал указания и выгружал в указанном месте.
Салли опережала меня на четыре поддона и, казалось, была вполне довольна. Когда я въехал на склад, она обогнала меня и слегка кивнула.
На обратном пути в помещение склада я обнаружил небольшую лужу на пристани — если разворачиваться в ней на полной скорости, то передние колеса заносит по крайней мере на двенадцать, а то и на все шестнадцать дюймов. Но служащий, наблюдавший за разгрузкой, был рядом, а мне совсем не хотелось привлекать к себе внимание. Кроме того, другие водители вертелись в ней с такой непринужденной легкостью и так ловко заводили клыки под поддоны, что я старался подражать им по возможности.
Я сделал в уме быстрые подсчеты: положим, девять двухсотфунтовых мешков — это тысяча восемьсот фунтов. Округлим до двух тысяч, в поддоне будет около одной тонны. Восемь автопогрузчиков перевозят по поддону каждые тридцать секунд, что составляет две тонны в минуту или около ста двадцати тонн в час. «Командор Мелвин Форбс» стоит у причала, вероятно, уже несколько часов. Судя по количеству выгруженных контейнеров, они уже разгрузили большую часть его груза.
Тот курчавый служащий с записной книжкой у входа в складское помещение должен проверить то, что мы ему наговорили. Пропуска на нашем грузовичке наверняка тоже будут проверены. Я надеялся, что этот служащий, явно мелкая сошка, не осмелится лично звонить Каване. Но рано или поздно кто-нибудь вдруг скажет: «Эй, подождите минутку, этот тип совсем не похож на Бобби Робертса». Или: «А какого черта здесь делает Салли Кавана — почему она сидит за рулем погрузчика?»