Вот такие здесь танцы! И я сделал еще только первое па.
Это была тяжелая неделя для человека, который привык мчаться по гоночному треку со скоростью сто семьдесят пять миль в час, который считал, что добивается успеха, оставляя всех позади.
Я выждал еще три дня после разговоров с Бобби в его офисе и с Салли по телефону, когда она велела мне отстать от нее.
Как я уже говорил, в первый день в газетах «Финикс сан» и «Сан-Диего рипортер» не было никакой информации о скандале с наркотиками на военно-морской базе. Решительно ни, чего, ни слова. Но ведь в действительности все это было. Но кто я такой? С точки зрения звезды в небе — ничто, вроде букашки на кактусе. Если хотите получить настоящее представление о своих размерах во Вселенной, встаньте на вершину холма на рассвете и понаблюдайте, как движутся звезды, проплывая над вашим крошечным бренным телом. Может быть, тогда вы уясните подлинные пропорции.
Три дня я провел в прогулках, пробежках, упражняясь на спортивных снарядах. Так и не обнаружив в газетах никаких сообщений о крупном скандале с наркотиками, я позвонил Кларенсу Хармону — полицейскому из Финикса.
— Похоже, никто так и не заинтересовался моей находкой в доках Сан-Диего.
— Эверс, — сказал он, — ради Бога, чего вы ждете от меня? Если хотите моего совета, то раз и навсегда забудьте об этом. Пусть этим занимаются профессионалы. Я провинциальный полицейский и пытаюсь только удержать свою задницу и задницы своих ближних над поверхностью земли.
— Это похоже на работу землекопа.
— Я говорю вам это независимо от того, что я сам думаю об этой истории. В любом случае, я не могу вам ничем помочь. Это дело лежит за пределами моей юрисдикции.
— Барнс думал иначе.
— Да, возможно, Барнс думал иначе. И может быть, именно поэтому они взорвали его. Мы арестовали этого подонка, который подложил динамит под машину Барнса, и он теперь сидит, ожидая суда. Большего я сделать не могу.
— С кем еще из отдела борьбы с наркотиками я мог бы поговорить?
— Вы уже говорили с ними. Если у вас есть еще что-нибудь, они выслушают вас. Но, так или иначе, ничего вам не скажут.
Они не выдают никакой информации, а только проверяют ее. Послушайте, Эверс, если вы не удовлетворены тем, что отдел борьбы с наркотиками находится в ведении Министерства юстиции, вы можете написать Генеральному прокурору — не знаю, кто сейчас занимает этот пост. Изложите ему все — время, даты, имена, и кто знает, может быть, через полгода к вам постучится чиновник прокуратуры и начнет снова расспрашивать вас о всяких подробностях этого дела. Но все это вне пределов моей компетенции.
Я слышал по телефону, как он ерзает в своем кресле, постепенно горячась.
— Да, я тут подумал — вы совершенно правы насчет работы землекопа, я разгребаю лопатой дерьмо, когда марихуана, кокаин, героин и прочие наркотики прибывают в Финикс. А вообще-то я просто старомодный коп, который помогает старушкам перейти улицу. Во всяком случае, мой совет вам, Эверс, — забудьте все, что видели, и уезжайте домой.
Я выждал еще один день — еще один день плаванья в бассейне, пробежек, приседаний, отжиманий и сорокапятиминутных сеансов самоистязаний, которые применяются в швейцарской армии. Еще один день трехразового питания, чтения газет и расходов на сумму триста двадцать пять долларов за номер плюс налог за удовольствие прожить еще день в отеле «Аризона Билтмор».
На утро шестого дня этой черной недели я поступил так, как всегда поступают в наше время спортсмены, когда им нечего делать, — я созвал пресс-конференцию. Прежде всего я позвонил Мерриллу Каване, чтобы прозондировать — намерен ли он принять в ней участие.
— Бог мой, — сказал он, — ты ведь еще не подыскал гонщиков, дизайнера, руководителя команды, спонсоров, гоночные машины — решительно никого и ничего. Единственное, что ты получил, — это пять миллионов моих денег. Ради чего же, спрашивается, созываешь пресс-конференцию?
— Ради того, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, Меррилл. Чтобы весь мир узнал, кто мы такие, еще до того, как постучимся к ним в дверь. Если у тебя серьезные намерения относительно создания в Финиксе команды «Формулы-1», то чем раньше мы заявим о себе, тем лучше.
— Бобби говорил с тобой? Он говорил с тобой доверительно? — Голос у Меррилла был усталый и хриплый.
— Бобби изложил все в белых и черных красках — он высказался весьма ясно.