— Форрест?
— Может быть, кто-то влез в компьютер его машины. Это мысль! Мне надо ее обдумать.
— А они не замели свои следы? Чтобы по крайней мере обезопаситься на случай, если кто догадается, в чем дело?
— Для того, кто собирается в дурдом, ты слишком сообразительна, Мерри!
— Ладно, приму-ка я литий! И позвоню в полицию и поделюсь своими предположениями. Но ты обязан рассказать мне больше и перестань обращаться с доктором физики как с ребенком.
— Ты знаешь «Мачтел»?
— Каждый работающий в нашей области знает эту фирму. Они дважды в неделю звонили Алистеру. Хотели перекупить его. Он ответил, что они дешево ценят его творение, потому что как только программа заработает и пройдет наладку, она будет стоить в тысячу раз больше того, что ему предлагают. Ты думаешь, здесь есть какая-то связь?
— Как много они знают о тебе, о твоей работе?
— Не имею понятия. Может быть, ничего. Не думаю, что Алистер упоминал обо мне, и не думаю, что он обсуждал с ними все до деталей, но я не присутствовала на этих переговорах. Например, он когда-нибудь намекал тебе о моем существовании?
— По-моему, нет.
— Так что не беспокойся. Я в порядке. Послушай, если хочешь, я могу воспользоваться кодом, когда буду загружать «Грэй», так что никто и не узнает, кто я такая. Пусть Лорель и Харди позвонят мне и помогут это устроить.
— А вот их как раз об этом и не следует просить.
— В самом деле? — спросила она тоном, в котором мне почудилась улыбка.
Глава 20
Для компании «Парфюм Шанталь» это был год желто-коричневого цвета, цвета меда и шампанского. Светло-коричневый пушистый ковер, обтянутые шелком цвета меда стены, овальный стол для заседаний, обтянутый замшей цвета шампанского, в зале без окон и с экраном в дальнем конце. Панагян сбросил свой отлично сидевший на нем пиджак, шелковый, мягкий, кремового цвета, на спинку кресла и ослабил галстук цвета винограда, подчеркивая всем этим серьезность происходящего. Примемся за дело!
Его личный помощник Катрин, в новом, хорошо сшитом шуршащем шелковом костюме и в розовой шелковой блузке, под которой скрывались небольшие хорошенькие груди, ходившие ходуном при каждом ее вздохе, разлила кофе эспрессо по маленьким чашкам. Лицо Катрин, в отличие от того оживления, которое царило под ее блузкой, было неподвижно. Она вынула из кармана диктофон и вручила его, как оружие, Панагяну. Как намек на то, что разговор, каждое слово будут записаны и, если потребуется, будут использованы против него как доказательство. Средняя продолжительность жизни управляющего в «Шанталь» составляла четырнадцать месяцев.
— Этот год для нас был не из легких, — начал Панагян. — В период спада женщины меньше пользуются духами и наблюдается стойкая тяга к более натуральным запахам, таким как… — он скривил губы, выражая отвращение к их рыночному сопернику, — «Соуп». А мужчины везут из командировок в качестве подарков флаконы в одну восьмую унции вместо более объемистых четверть и пол-унции. Исторически так уж сложилось, что предметы роскоши страдают первыми при экономических потрясениях, и мы не являемся исключением. Потому в последнем квартале наш общий объем производства упал на четыреста пятьдесят тысяч литров, а доходы в глобальном масштабе снизились на тридцать шесть процентов. В силу вышесказанного мы сейчас занимаемся крупным пересмотром всей нашей рыночной стратегии и, я должен с сожалением сообщить, урезаем наш бюджет в среднем на сорок два процента.
Единственным исключением на общем печальном фоне, — сказал Панагян; на его хмуром лице сверкнули белые зубы, изображая улыбку, — является «Формула-1». Сегодня на всех рынках, по нашим данным, объемы продаж превзошли прогнозы в среднем на тридцать восемь процентов, а в одном случае — в Бразилии — даже на сто двадцать девять процентов. Я счастлив сообщить, что в Бразилии мы даже столкнулись с проблемой поставок. Но и на солнечном небосклоне «Формулы-1» есть облачко. Это отсутствие постоянного спроса. Он очень низок. Но пробные продажи в Хельсинки и Милуоки свидетельствуют, что в будущем году нам удастся вновь заинтересовать потребителя, когда мы выпустим «Формулу-1» Эстракт.