— Это здорово! Это все идея Келли, потому что это она установила, что наши рейсы пересекаются. Она связалась с его людьми из «СО», и они все устроили. Съемка длилась десять минут. А в скольких газетах?
— Не знаю, я только слышал об этом.
— Я выясню. Прилечу в Лондон через пару, а может, три-четыре дня. Я серьезно очень хочу тебя видеть. Келли организует съемку после гонок. Ты будешь весь потный и в масле после гонки, а я — девственно белая, и на мне — твои грязные руки. Это будет отлично смотреться. Знаешь, когда мы закончим эту съемку, я жду от нее чего-то особенного. Я хочу сказать, что я на самом деле люблю тебя, понимаешь?
— Передай Нотону, что мы добились настоящего прорыва. В Сильверстоуне будем на первых местах.
— Ладно, передам. У тебя есть что-нибудь еще для меня?
— Я тебя люблю, Джейнис. Очень. А когда услышал, что в Париже в аэропорту ты встречалась с Нотоном, меня как будто кто-то ударил ножом в спину.
— Ай, это же была съемка! Через пятнадцать минут я оттуда уехала.
— Знаю. Но меня беспокоит, что ты никогда не говорила мне об этом.
— Форрест! Если б я тебе говорила обо всем, что делаю, ты бы умер со скуки.
— Возможно, но это дает мне право думать, что я тебя люблю, но не представляю нас с тобой как семейную пару.
— Что, жить в маленьком белом домике с детишками и какашками? Держаться за руки, сидя в кинозале? У нас бы здорово получилось.
— Ты — большой игрок, Джейнис. И следующий ход — за тобой. Но все это мне кажется нереальным, похожим на игру.
— Ну. и играй тогда сам с собой, если ты так чувствуешь. Ты действительно хрен, Форрест! Позвоню, когда вернусь. Если захочу.
Положив трубку, я заметил, что на меня смотрит Кэти, сидевшая у своего экрана, подперев подбородок четырьмя пальцами, а на каждом — по кольцу. Брови были вздернуты, под глазами — темные круги.
— Кто это был? — спросила она.
— Тот же самый вопрос задавал мне Алистер.
— Правда? И что вы ему сказали?
— Сказал, что понятия не имею.
— Наверное, до вас доходит как до верблюда.
Позже в этот же день я позвонил Тому Рейфилду.
— О, Форрест! — воскликнул он. — Что за приятный сюрприз! — Голос автора нескольких абсолютно схожих с оригиналами имитаций звучал легко и непринужденно, как у диктора сегодняшней Би-би-си, который изъясняется на языке центральной культурной Британии с некоторой примесью восточнолондонского диалекта, для шика. Ни за что не подумаешь, что он родился в старой деревушке — Джеймс-Мезон в Йоркшире. — Подожди, я скажу Гарри, что ты звонишь. Он — твой старый болельщик.
— Ладно, и скажи ему, что я — его фанат. — Я и в самом деле любил его. В семь лет он лучше всех подражал голосу Джона Мейджера. У него хорошо получалась и Мэгги Тэтчер, но для дилетанта его Мейджер был великолепен. — Ты занят? — спросил я.
— Ничего особенного.
— Я хотел тебя спросить, можешь ли ты для меня подделать голос Мюррея Уолкера?
— Нет проблем, а зачем?
— Хочу подшутить над старым другом.
— Можно, если это будет безвредная шутка.
— Я хочу предотвратить одну неприятность. Можно это сделать для записи?
— Не для эфира?
— Строго лично.
— В чем вопрос! Когда тебе это надо?
— Было бы неплохо к четвергу.
— Дай-ка я посмотрю… У тебя аппаратура настроена?
— Как насчет оплаты?
— Рад, что сам поинтересовался. Семьдесят пять в час пойдет?
— Прекрасно.
— У тебя есть инженер или ты хочешь, чтоб занялся я сам?
— Если можешь, я хотел бы, чтоб ты справился сам.
— Идет! Как со звуковыми эффектами, музыкой?
— Звуковые эффекты нужны, но без музыки. Ты не знаешь, кто сможет имитировать Джеймса Ханта?
— Это хорошо получается у Ника Саламана. Правда, он дорого берет. Сто пятьдесят в час без возврата денег.
— Нет проблем. Только не переваливай за тысячу. У тебя есть факс модем?
— Конечно. Подключен к всемирной сети.
— Я пришлю тебе вечером факс.
— А почему бы тебе не привезти самому? Приезжай! Поужинаем вместе.
— Если бы мог, я бы непременно приехал, Том, но сейчас совершенно нет времени.
— Никогда его нет, ведь так?
— Обними за меня Элен.
— Ради Бога, не распускай свои руки! — ответил он своим все умеющим, но на этот раз возмущенным женским голосом.
Глава 31
Вторник подарил нам чудесный долгожданный английский летний вечер, когда солнце еще висело над горизонтом с одной стороны, а луна уже появилась на другой. В деревнях возле Сильверстоуна мужчины и женщины собирались возле пабов, наслаждаясь теплом и светом уходящего дня, несмотря на то, что было десять часов вечера, и отдыхали с кружками в руках, сплетничая, болтая и флиртуя. А в Пьюри-Энд команда, недавно переименованная в «ЭФОГК», копошилась, как куча котов в мусорном баке.