«Приоритеты Сесилии: собака, кафе, еще много всего… и только потом я. И пошел ты – я знаю, что ты смеешься».
Снова точки. Я решаю, что ненавижу точки так же сильно, как ненавижу горошек.
«Черт, нет, конечно».
Шон: «Она уже схватила тебя за яйца, да?»
«И не только».
Шон: «Если бы не было больно, тогда оно бы того не стоило. Ты привык, что тебе все само плывет в руки. Куда без трудностей? Они окупятся».
Испытывая отвращение, что мне так скоро понадобилось утешение, да еще и от Шона, меняю тему.
«Все хорошо?»
Шон: «И дня продержаться не можешь?»
«Не томи. Я тут беспомощен».
Шон: «Еще сутки не прошли, как ты приехал. Дай ей время».
«Дам. Дам ей время. Я не жалуюсь».
Чувствую и свою нерешительность, и Шона. Через минуту получаю еще одно сообщение.
Шон: «Как все странно, да?»
«Ты понятия не имеешь насколько».
Шон: «Имею. Погоди, пока не превратишься из волка-одиночки в женатика с тремя детьми».
«С двумя».
Шон: «С тремя. Узнал сегодня утром».
«Поздравляю, друг».
Шон: «А ты когда своих заведешь?»
«Я полдня голодал, чтобы убедиться, что она не отравила мой сэндвич. Думаю, разговор о детях отложу до лучших времен».
Точки появляются и исчезают.
«Хватит смеяться. Козел».
Шон: «Ты действительно понятия не имеешь, что делать?»
«Я хочу быть здесь. Это я знаю точно».
Шон: «Доверься интуиции».
«Знакомый совет».
Шон: «Все получится. День первый».
«День первый».
Обдумываю ответ и решаю написать правду.
«Спасибо, мужик».
Шон: «Можешь писать в любое время».
«Ты серьезно?»
Точки появляются и исчезают, а через минуту приходит ответ.
Шон: «Да».
В горле встает ком от внезапно нахлынувших чувств, но в плечах немного ослабевает напряжение. Подняв голову, вижу, как настороженно смотрит на меня Сесилия, после чего толкает двери руками, полными грязных тарелок.
Снова сажусь на стул, когда она возвращается, и раздается звонок. Спустя секунду передо мной стоит тарелка.
– Ешь, пока не остыло, – тихо говорит она.
Успеваю схватить ее за руку и подношу ее к губам. Сесилия опускает взгляд на свою руку, а потом я ее отпускаю.
– Спасибо.
Глава 7
Тобиас настоял на том, чтобы сесть за руль, и я ему за это благодарна: из-за недосыпа перед глазами все расплывается, а тело ноет после целого дня головокружительных эмоций. В голове вертится очень много вопросов, но пока не могу заставить себя их озвучить, потому что так буду выглядеть уязвимой и обидчивой.
Я слышала, как Тобиас сказал, что перестал лгать, и этот ответ пришелся мне по душе. Все зависит от меня, верить ему или нет. Еще несколько месяцев назад я была готова к любой правде, к любому объяснению, которое он был готов дать, а когда уехала, то примирилась с мыслью, что никогда не получу ответы. До сих пор от всех признаний Тобиаса мне становилось не по себе, вот почему держаться за злобу становится только сложнее. Я еще не оправилась от его вторжения в мою жизнь и хочу дать понять, что ему не сойдет с рук очередной враждебный захват.
– Хватит себя накручивать, – мягким тоном говорит Тобиас. Положив руку на руль, он непринужденно едет по направлению к дому в лучах заходящего солнца. Я не привыкла видеть Тобиаса в таком виде. Толстовка, джинсы, дешевые кеды, растрепанные волосы без укладки, ниспадающие на лоб. Он все тот же мужчина… и вместе с тем изменился настолько, что в голове не укладывается. Возможно, дело в его откровенности, в рвении открыть секреты и стороны своей жизни, которые постоянно скрывал. В то же самое время я до сих пор чувствую, что он что-то утаивает, что-то я упускаю. И до сих пор потрясена, что он в Вирджинии, сидит за рулем «Камаро» Доминика и собирается снова спать в моей постели – более того, хочет жить вместе.
Все это еще пару дней назад я считала невозможным. Я так хочу просто быть счастливой, принять его и свыкнуться с мыслью, что так все и будет, но меня терзают отголоски прошлого. По моему опыту, как только я приму любовь, приму счастье, его отнимут у меня самым беспощадным способом. Я обвинила Тобиаса в трусости, а теперь сама позволяю страхам затмевать все остальное.
– Спрашивай, о чем хочешь, – говорит он, бросив на меня взгляд.