Закрыла глаза. Пытаюсь вспомнить землю Карны. Все детали, запахи.
Сиганули мы. Открываю очи, улетает колесница как раз. Провожаем взглядом, голубое солнышко.
- Куда дальше? - окидываю вглядом всё вокруг.
- Кажется туда, - показываю направление близ леса на опушке.
Закрыла очи, и когда открыла, мы уж были близ той же самой избушки, только не ветхая она была вовсе.
Постучались мы. И открыла дверь нам богиня-бабушка. Всё такая же, словно из сна.
- Здравствуй, бабушка! - поклонились мы.
- Здравствуй, Настенька! Вижу на сей раз не одна пожаловала. Проходите, отдохните да старушку развлеките.
Накормила нас бабушка, слушала про житьё-бытьё наше прежнее, и грустила.
- Позабыли вы нас, но доколе люди помнят, существуем мы ещё. Не все забыли своих предков.
Рассказали мы, что вспомнить пытаюсь я. Да только советом не помогла бабушка, сказала, что остальной путь знаю я. А вот подзарядиться нам следовало, искупаться в речке местной, а потом и продолжить путь. Вечером простились с бабушкой. А подарок она нам протянула рушник вышитый. На нём моя прошлая жизнь сказывалась.
Лёша перенёс нас до речки. А там искупались мы, и водичка дарила нам свою энергию. Волосы развевались в разные стороны. Пожелала я природе слово доброе. А потом сиганули на долину дивную, а оттуда к Желе сразу же.
Удивилась богиня-бабушка, а про возраст сказала, что для неё тысячу лет, словно день проходит. Так что возраст у неё уже ого-го. А она нас словно пару дней назад видела.
Простились с бабушкой и путь продолжили. Солнышко по-прежнему плохо грело. Я спросила у богини Жели, можно ли пожелать ему долгих лет. Но она отговорила нас.
- Все мы уходим, наш путь заканчивается в одном мiре, а в другом мы родимся. И солнышко так же, живое ведь. И его срок закончится и родится оно в другом мiре и облике. Это жизнь, дитя.
- А как же людям пожелание здоровья?
- Одно дело, когда желаешь молодым, деткам. А другое, когда старикам. Твоя ведь сила в слове. Спрашивай, дитя, правда ли человек хочет жить. Когда предназначение выполнено, есть смысл уйти и продолжить свою жизнь в новой форме. Некоторые хотят жить, и эта сила помогает им самим преодолевать смерть. Не все люди хорошие, и спасение их жизни может нанести лишь вред другим людям. Поэтому будь осторожна со своими пожеланиями или вкладывай в них запрет на причинение другим вреда.
Расставшись, я стояла задумавшись. Вот Инаре я пожелала с условием, и это верно. И тому парню внесла условие в проклятие. Вот сестрёнке я желала здоровья, а ещё бабушке. Вот с последней действовала и правда эгоистично, думая лишь о себе и своих чувствах, а бабушке я просто хотела снять боль, чтоб она не страдала. Но так ли она счастлива получить здоровье?
А ещё есть люди, точнее они были нелюди, а вот их дети, стоит ли проклинать весь род? И может ли из них выйти что-то дельное? Надо будет спросить у богини счастливой судьбы.
Получается, Макошь плетет линию жизни, которая раздваивается на две составляющих: одна идёт к Срече, а вторая - Несрече. И они вплетают туда свои узелки. А дальше что? Если преодолеваешь трудности, то хорошо, а если нет - то умираешь? Или кто-то обрезает твою нить жизни?
А ещё вот интересный вопрос: вот те, кто не верят в наших богов, они всё равно подчиняются судьбе, которую плетут богини?
Следующая земля была богини Сречи. Бабушка лишь хмыкнула. Всё-то мне на месте не сидится. Я взглянула на Лёшу. Выглядел плохо. Прислонился к дверному косяку.
- Дарья, что ж ты о своём суженом совсем не думаешь?
Я кинулась к нему. Бабушка показала, куда можно положить любимого.
- Хватит вам сигать.
- Но бабушка, я не могу вспомнить остальные земли.
Бабушка лишь головой покачала. Лёшу сказала не тревожить. А сама к столу пригласила.
- Скажи, бабушка, а правильно ли я сделала, когда дала Инаре жизнь?
- Поступай по совести, дитя моё. А если натворила дел, постарайся исправить всё, искупить вину. А иногда как раз выход самый не логичный и есть верным. Слушайся своего сердца.
- А скажи, Инара нас боле не потревожит?
- Не знаю дитя, но у неё появился шанс благодаря тебе, а как им воспользоваться - каждый сам кузнец своего счастья. Знаешь, я вплетаю нить с суженым раз, коли не воспользуешься этим, то ещё дважды. А коли на третий раз пренебрегаешь мной, то уже не свидишься ты с Ним боле, - богиня задумалась. - Вы с Соколом сразу возможностью пользуетесь. А вот некоторые отталкивают. Да не каждому суждено в этой жизни встретиться с суженым. Всё зависит от того, что натворил в предыдущей жизни. Иногда жизнь дана, чтоб искупить вину предыдущую, а не быть счастливым. А дальше вам нельзя. Вы должны вернуться домой. Твой Сокол не вынесет ещё одного скачка. Я верну вас. А оставшуюся судьбу ты вспомнишь, со временем. Живи и цени каждое мгновение своего счастья. А теперь ступай к нему, - я развернулась и пошла к любимому и услышала её слова. - Но могу сказать, что с сего момента она пока у меня числится, а не у сестры моей. И пошла она учиться, а ещё под сердцем дитя носит.
- А дитя чьё?
- Её суженого.
- Это когда ж она успела-то?
- Она решила не терять время зря, - богиня улыбнулась.
- А ещё, скажи, бабушка. То проклятье, что Лёша наложил на все те роды, что насиловали девочек, его как-то снять можно, если ребенок вырастет хорошим?
- Всё снять можно, но ты не вмешивайся. Достойный человек должен будет искупить вину своего отца или матери, но ежели будет у него желание и сила, то он это сделает пред богами.
Поблагодарила я богиню Сречу и обняла любимого. В тот же миг очутились мы в своей московской квартире.
- Не просто так колесницы придумали, слишком много силы расходуется при таком большом расстоянии. Он восстановится, но сейчас пусть спит, - ласковый шёпот богини-бабушки. - А ты верь в него, и свой дар не применяй на нём без его разрешения.
* * * * *
Лёша так и не проснулся. Вот уж две недели прошло, а он всё спит. Завтра нужно в ЗАГС явиться.
С Лёшиным шефом я договорилась, что он на больничном. Заплатят ему значительно меньше, но мы выживем, есть ещё моя зарплата. А вот надо ещё бумагу больничную достать.
Сходила в поликлинику, договорилась с врачом. Без внушений. Врач пришел, осмотрел его, сказал, что на летаргический сон похоже. Но доктора попросила не писать про это. Поставили просто ему высокую температуру да простудное что-то. Так что ему надлежало, как очнётся, явиться за больничным. А вот врачу внушила, чтоб ни слова никому насчёт сна. Пусть поверит в то, что пишет - ОРВИ.
Я ухаживала за любимым. Кормила его силою, на работу ходила, перестилала ему постель, чтоб пролежней не было, перекатывая с одного места на другое. Да колола ему капельницы. Пришлось экстренно учиться, в больнице, куда бегала после работы.
Завтра, значит, не пойдём никуда. Да мама моя всё равно готовит что-то, ждёт гостей - сватьев*. Даже если не распишемся, всё равно они нашу свадебку отметят да познакомятся.
Утром рано разбудил меня поцелуй. Подскочила я, перепугалась не на шутку. Лёшик встал и уже целуется.
- Алёшенька! - а сама растрогалась.
- Ну не плачь, любимая, - вытирает дорожки слёзные.
А я его обнимаю. И слова не нужны, только рядом он, живой и здоровый.