Земля возрождалась и не только тут, а повсюду, я это ощущал всей душой. А там, где простирался мой взор уже колосилась зелёная трава, появлялись ростки, будущие деревья. Тьма исчезала отовсюду. И пока мы стояли, вокруг уже был лес. Густой, высокий, чистый, красивый!
Я ведал, что люди, ушедшие отсюда уже строят дома на другой земле, используя поваленные деревья. Они не пропадут!
- Пожалуй, всё! - жена повернулась ко мне. - У тебя, любимый, есть ещё пожелания?
А я смотрел на неё и не мог отвести взгляд. Улыбка не сходила с моего лица и даже проступали слёзы от умиления.
- Пожалуй одно, обнять тебя и никогда не отпускать!
Она улыбалась. Боги, как же она улыбается!
- Хорошо, тогда хочу крылья!
- Погоди! Есть ещё одно!
- Что? - улыбка такая лукавая.
- Гребень, - она опустила руку за пазуху, доставая оттуда мой гребень.
Беру бережно из её ладошки, обнимаю жену, потом разворачиваю к себе спиной. И начинаю её расчёсывать.
- Я знаю, что ты хочешь заплести две косы, у меня есть две ленты. Вот, - одну достала из левого отделения передника. Первая моя, узнаю её сразу же. Вторая из правого отделения. - Это подарок Тарха Перуновича.
Заплетаю ей две косы, укладываю корзинкой. В руках пояляется белый платок, который повязываю любимой на голову, закрывая все волосы. Притрагиваюсь к сорочке, она изменяется на белоснежную, с белой вышивкой. Свадебной. Опускаюсь на колени, притрагиваюсь к её ножкам. Появляются сапожки. Тоже белые.
- Ещё положена понёва, - подала голос любимая.
Поднимаюсь, обнимаю её тонкий стан - появляется красная понёва, в клеточку.
- А передник нужен?
- Я ведь не буду сейчас дома возиться. Так что пока нет. И она приподнимается на-цыпочках и обнимает меня за шею, целует. А когда поцелуй прекращается, на мне тоже рубаха белая, с белой вышивкой, белые портки и белые сапоги.
Я улыбаюсь. Научилась не только жизнью управлять, но и всем. Умничка моя! Благодарствую Боги за суженую.
И любимая оборачивается голубкой белоснежной, взмахивает крыльями и взлетает. Я ударяюсь о землю и взлетаю ввысь соколом. Догоняю её, обгоняю её, кружусь вокруг неё. Мы летим, играючись в воздушных потоках. Вольный ветерок обтекает нас, мы парим на его крыльях. А потом опускаемся подле Небесной Колесницы Золотистой, словно ласковое солнышко.
Ударяемся о землю, становимся людьми, и улетаем вместе с Тархом Перуновичем на Срединную Землю. Поблагодарили мы Дедушку, отвесили ему земной поклон и вновь оборотились птицами, полетели домой к Травиночке.
Сели на берёзку подле дома и сидим, ждём чего-то. Вот отец вышел весь седой-седой, сгорбленный.
- Батюшка, - любимая уже оборотилася человеком и подходит к отцу, - родимый.
Обнимает он её, целует в щёки.
- Доченька, любимая, - отец плачет. - Я уж не думал, что мы в этой жизни свидимся.
- Всё хорошо, батюшка, уже всё хорошо.
Смотрю, как у любимой меняется наряд прямо на очах, превращается в девичий.
- Дочка, что? Почему? - отец дивуется.
- Надо по-людски ещё свадьбу справить.
- Тут сёстры твои.
- Едь с ними на торжище, - отец кивает. А я оборачиваюсь пёрышком и падаю на землю. Настенька подходит и поднимает пёрышко, прячет за пазуху. И сама за берёзку становится и растворяется в её стволе. Как и я, словно мы становимся частью природы. А дальше суматоха, все начинают бегать, запрягают лошадей, садятся в телегу и едут на торжище. Все. Не остаётся никого.
Мы выходим из берёзки и становимся вновь птицами и летим, обгоняем родичей и летим на торжище вперёд них.
Отдаём в мену по камушку самоцветному, берём шестёрку лошадей, большой воз и забираем все товары с торжища. Зовём всех на свадьбу, объясняя дорогу.
- А коли увидите ветренник с книгою, знать туда вам поворачивать надобно. Там батюшка мой живёт, учитель сельской.
После этого едем мы обратно, да так быстро, что кони словно вихрь промчалися мимо отца с остальными родичами. Развернули их воз. Те и поехали обратно.
А дома уж и столы накрыли, всё для пира приготовили.
Скоро стали стекаться местные жители да праздновать нашу свадьбу. Любава, кстати, тоже замуж вышла, за Рудака.
А к полудню мы с Настенькой остались одни. Отказались от дома, вышли в чистое поле. Прикоснулся я к любимой, распустились косы золотые. Рассыпались живым солнышком по плечам любимой. Прикоснулся к одежке её, и развеялась она силой вокруг. Повторила она за мною и остались мы в чём мать родила. А дальше любили мы друг друга, пока солнышко заходить не стало. Настенька была такая счастливая. А я лежал подле неё и любовался. А с последними лучами солнца слились в одно целое и очутились на моей земле. Дом строить надобно. Тут солнышко только взошло, впереди долгий день будет. Скликал народ и стали вместе избу строить. А любимая намалевала, где что надобно поставить. Где горница, где полати, где стены. К вечеру мы и управились. Домового кликнули. Пришёл дедушка.
Взял я жену свою на руки да внёс в дом, чтоб вот так, она здесь словно и всегда была, а не новая хозяйка пришла. И стали мы жить-поживать да добра наживать.
Много этого добра - такой мелочи у нас народилося. А ещё создавали мы целые миры, целые земли со своими солнышками. Одной лишь мыслью, сливаясь воедино. Много миров, дальних, ближних - всяких.
- Люблю.
- Люблю, - вторит ЕЁ нежный голос.
Часть 2 Глава 5
Даша
За физику так и не смогла взяться. Прямо накрывало, и слёзы лились в три ручья. Да что со мной такое? Набираю номер телефона, смотрю, и не понимаю, чей это номер. Контакта у меня такого нет, да только руки сами набрали. И хоть родители предупреждали о мошенниках, что нельзя звонить на незнакомый номер или перезванивать чужому кому-то, а всё равно набрала номер. А у самой сердце бьётся быстрее. Сбросили. Набираю снова и снова. И короткие гудки в ответ. Грустно… Ведь гудок идёт. Кто ты, таинственный незнакомец?
И вновь еду в парк на роликах кататься. А перед глазами стоят трюки, которые пытаюсь повторить. Вот только человека, который эти трюки делал я не помню. И такая грусть захлёстывает меня. А вокруг меня толпа ребят, я скольжу по ним взглядом, но не вижу родных глаз. Потом бурные аплодисменты, а у меня слёзы на глазах. Кланяюсь и уезжаю. Потом проезжая мимо, вижу двух недавних знакомых: бывшего и его подружку. Улыбаюсь им, машу и... проезжаю мимо. Не хочу никого видеть!
Выезжаю из парка и вижу удаляющуюся фигуру в футболке и шортах. Блин! Спотыкаюсь и лечу кувырком. Вряд ли мне удастся благополучно приземлиться не на пятую точку. Жизнь не проносится мимо, жизнь не имеет смысла, если нет ЕГО! Его СИНИХ глаз! И перед глазами проносятся воспоминания. Я закрываю глаза. А когда открываю, я лежу в объятиях, ЕГО объятиях. Слёзы беззвучно текут из глаз.