На земле, как рассказывал один капитан, так или иначе какое-нибудь укрытие все равно найдешь; на льду, напротив, ничего нет, и все становится опасным; никто не защитит тебя от шквального огня противника, и сама природа безжалостна к тебе, когда приходится часами лежать в снегу, прежде чем пойти вперед. Ко всем обычным на войне опасностям добавляется возможность утонуть в полыньях, образовавшихся во льду, это опасность даже не столько физическая, сколько психологическая.
Возможно, по этой причине армия, предполагая, что моряки меньше боятся воды, обратилась к флоту. Подразделения Балтфлота между 13 и 16 февраля, при средней температуре минус 30 градусов, должны были прикрыть левый фланг сухопутных войск и внезапно атаковать остров Койвисто. До конца февраля они выполнили еще несколько заданий, связанных с переходами по льду, и моряки линкора «Марат» неожиданно приобрели репутацию лыжников.
Для поддержки пехоты и разрушения укреплений Виипури требовалась артиллерия, но транспортировка тяжелых орудий ставила серьезные технические проблемы. Полковник Марвин рассказал, как, предварительно убедившись в прочности льда, буксировал гусеничными тракторами орудия, поставленные на длинные полозья. Трактор расчищал снег, и орудие, прицепленное к нему трехметровой цепью, следовало по проложенной дороге. Командир орудия ехал на тракторе; бойцы расчета, в сопровождении двух политических комиссаров, следовали на дистанции в два десятка метров. Его полк выступил таким порядком с полуострова Койвисто и пересек залив за тридцать шесть часов.
После этого началась битва за Виипури (Выборг). Финны закрепились на островах вокруг Урансаари, центром сопротивления был Тронгзунд. Первые штурмы прошли 27-го и 28-го; 4 марта советский отряд подошел к Тронгзунду, и финны отошли к Суонионсаари; Тронгзунд пал 5-го после ночного рейда на Манолу, осуществленного группой из восьмидесяти человек с целью перерезать коммуникации. Защитникам удалось пробить в некоторых местах лед, они продолжали сражаться, невзирая на страшную усталость, но были побеждены числом. Постепенно кольцо вокруг Виипури сжималось.
На востоке средняя линия продержалась десять дней, но прорыв вдоль железнодорожной линии образовал мешок; два корпуса, удерживавшие позицию, отступили 27-го на линию Тали – Вуокси. Теперь центром борьбы стал Виипури.
Глава 8
Конец
В целом население Хельсинки, каким я его видел, оставалось спокойным, хотя происходили отдельные срывы. Некоторые люди, убежденные в неотвратимом падении Виипури, уже в мыслях видели, как отовсюду нахлынут Советы, и, не без оснований представляя себе их возможное наступление на Хельсинки, в спешке покидали столицу. Спешили они на запад, подальше от приближающегося фронта. Одни останавливались там, где могли, разбитые холодом и тревогой; другие пытались перебраться в Швецию… Но в целом моральный дух оставался на высоте. Советы очень старались его подорвать воздушными налетами, но холод снижал активность авиации, и бомбардировки, по-прежнему жестокие, не достигали запланированного размаха.
И тем не менее каждый понимал серьезность ситуации. Тогда же, во второй половине февраля, я получил информацию о прошедших в Стокгольме переговорах с целью прекращения военных действий.
Что происходило? Имел место зондаж, а затем настоящие переговоры, ведшиеся одновременно с обсуждением целесообразности союзной интервенции. Можно себе представить расстояние между двумя этими полюсами: мир и интервенция. И оба процесса шли параллельно.
Было очевидно, что уже с конца декабря 1939 года, столкнувшись с военными трудностями и с негативной реакцией мирового общественного мнения, Советский Союз задумался о заключении мира, при котором он не терял бы лицо. Поэтому, когда посол Германии в Москве фон Шуленбург в начале января 1940 года напрямую обратился к Кремлю, Молотов ответил, что не будет вести переговоры с финским правительством, настроенным враждебно по отношению к СССР. Завуалированное предложение о посредничестве не было принято, потому что, по всей очевидности, Молотов не хотел, чтобы дело выглядело так, будто он уступил давлению, каким бы мягким оно ни было.
Возможно, это была лишь игра, потому что 20 января он напрямую обратился к Швеции, чтобы та выяснила, на какие уступки Советскому Союзу готова пойти Финляндия. Делая это, он косвенно дезавуировал марионеточное Териокское правительство Куусинена, что позволило позднее заявить, что данным жестом он признал независимость Финляндии. Запрос был сделан в очень расплывчатых выражениях, и Стокгольм попросил уточнений, которые были ему даны 2 февраля: основой переговоров должны стать советские предложения, сделанные в октябре 1939 года.