Одновременно выступившие из Суурсаари и Лавансаари советские войска атаковали участок Котка – Виролахти, защищаемый сборной группой, сформированной 7-го, под командованием генерала Ханелла (группа Хамины).
Фронт всюду трещал, несмотря на финские контратаки, и 13-го советские танки вышли к вокзалу Виипури. Это был последний день войны; последние штурмы красных.
После принятия финнами решения заключить мир новый французский посол, граф де Во Сен-Сир, вступивший в свои обязанности 5-го, совместно с британским коллегой выразил желание, чтобы хельсинкское правительство решительно повернулось к Франции и Великобритании. Несколько членов кабинета, в том числе Кекконен (партия Аграрный союз) разделяли это мнение, но как раз в этот момент поступила информация, что Норвегия и Швеция категорически возражают против какого бы то ни было транзита иностранных войск через свою территорию. Сделать ничего было нельзя, и стало даже желательным заключить мир скорее, до крупного военного поражения; в крайнем случае можно было поиграть угрозой союзной интервенции в надежде запугать Кремль. Надежда, по правде сказать, была шаткой, так как из начавшихся переговоров уже была ясна невозможность сохранить Виипури и Сортавалу. Поэтому Таннер хладнокровно рассудил, что, если Финляндия сорвет переговоры, ее ожидает судьба Польши.
Поэтому 6 марта в Москву выехала финская делегация, в которую входил Рюти, министр иностранных дел Паасикиви, неизменный участник переговоров с СССР, а также генерал Вальден и еще один высокопоставленный чиновник Войонмаа. Принятые в Москве Молотовым, Ждановым и генералом Василевским, они с удовлетворением отметили, что Куусинен, глава марионеточного Териокского правительства, впрочем уже дезавуированный своими хозяевами, на переговорах не присутствует. Удовлетворение их было недолгим, поскольку условия заключения мира были суровыми, излишне жестокими, как заявит позднее маршал Маннергейм: уступка городов Виипури, Сортавала, Кексгольм и спорных островов в Финском заливе, уступка части полуострова Рыбачий, кроме Петсамо, и территорий вокруг Саллы и Куусамо.
В целом, потеря 40 000 км2 и 500 000 человек, или 12 % населения. Помимо этого, сдача в аренду на тридцать лет Ханко и обязательство построить в течение года железную дорогу, связывающую финскую сеть с Саллой и Кандалакшей через Кемиярви. Наконец, свободное сообщение с Норвегией через Петсамо и со Швецией через новую железнодорожную линию.
СССР не навязывал договора о союзе, но при этом возражал против любого объединения Скандинавских стран.
Это означало границу 1721 года по условиям Ништадтского мира, открытую дорогу для вторжения.
13 марта в Финляндии были приспущены флаги; Зимняя война продлилась 105 дней.
Условия Московского договора, возможности финнов продолжать сопротивление, помощь союзников, состояние советской армии давно стали предметом долгих дискуссий. Спорить можно и дальше; но лучше рассмотреть факты.
13 марта на главном участке фронта Виипури (Выборг) еще худо-бедно держался. В город вошли первые советские танки, дорога на столицу была перерезана. На восточном фронте финны, хозяева положения, готовили наступление на Кухмо в Карелии. Снабжение было отличным, боеприпасы поступали регулярно и в достаточном количестве. Но на направлении Виипури (Выборга), а значит, Хельсинки положение было тяжелым, а перспективы мрачными. Главное: не имелось никаких людских резервов. Значит, разумнее было заключить мир.
А если посмотреть на поведение союзников, возникает вопрос: почему они как будто колебались? Может быть, между ними существовало согласие лишь относительно общей цели, а ее реализация натолкнулась на обычные для коалиционных действий проблемы? Или они взяли время на размышления, прежде чем ударить по СССР, пренебрегая отказом от предоставления транзита, ясно выраженным Скандинавскими странами, чья сдержанность замедляла любые решения?