– Мы знаем историю; мы видим образуемую серией событий линию, позволяющую в общих чертах понять происходящее. Неосведомленный наблюдатель, не знакомый с предысторией нынешних событий, лишь констатирует факты. А причины этих фактов он узнает позже.
В настоящий момент можно подумать, что Советский Союз пытается воспользоваться европейской неразберихой. Мы только что видели новый раздел Польши. Затем под различными предлогами СССР проникает в прибалтийские республики Латвию и Эстонию, закрепляется в их портах. Он не остановится на этом, и однажды захочет вернуть территории, вышедшие двадцать пять лет назад из-под власти империи. Он угрожал, блефовал, но все решал в свою пользу мирно. Почему же теперь, когда дела его идут так хорошо, ему не попытаться проделать то же самое с Финляндией? Но в этот раз не сработало; дело сорвалось, финн не подчинился.
– Почему другие подчинялись, а он нет?
– Я вам уже объяснял, что он никогда не покорялся русской власти полностью и исступленно дорожит своей независимостью.
– Но его побьют!
– Возможно; разница в силах огромна. Вот только финн горд, привязан к свободе и, между нами говоря, не любит русского, ни монархиста, ни коммуниста. Он упрям и уверен в своей правоте. Борьба с ним будет нелегкой.
Когда я вернулся на корабль, перед глазами у меня вновь появился донимавший меня образ креста святого Андрея. Я думал не только о финнах, но и об их противнике, русских, об их невероятном упорстве. О тех самых русских солдатах, с которыми в начале моей военной карьеры я встречался в вихре Гражданской войны, последовавшей за Октябрьской революцией 1917 года, в Крыму, на Украине, на Кавказе: смелых, выносливых, терпеливых к страданиям и поразительно покорных. Русский таков всегда, и я не думаю, что новая власть изменила его глубинную природу. И что же? Он будет драться так же, как дрался всегда, с ожесточением и фатализмом.
А командование, чего оно стоит? Трудно сказать. К командиру приставлен политический комиссар, представитель партии, который, осуществляя надзор за ним, имеет полномочия вмешиваться в решения чисто военного характера. Также его задачей является повышение боевого духа солдат. Фрунзе писал, что «решающая роль принадлежит не технике, – за техникой всегда находится живой человек, без которого техника мертва»[6]. Это верно для всех армий, но, похоже, в Красной армии эмиссары партии усвоили данную истину лучше, чем в любой другой, и ориентируют сознание бойцов в этом направлении.
Война 1939 года началась после чисток, лишивших армию большинства ее начальников, а войска, даже воодушевляемые самым высоким боевым духом, при плохих командирах не добьются хороших результатов на поле боя. Так как же в этом случае будет развиваться первое испытание, переживаемое Красной армией со времен войны с Польшей в 1920 году?
Подождем, надеюсь, Финляндии не придется нести слишком тяжелый крест, ни тот, что изображен на ее флаге, ни крест святого Андрея.
Мои дочери отправились домой; я съездил на двое суток повидать моего новорожденного сына. Жизнь в Бресте продолжалась; ремонтные работы продвигались; все мы трудились над тем, чтобы поскорее снова выйти в море. Потому, что война не остановилась, потому, что к нам в Пенфельд, место нашей стоянки, приходили новости, и мы, из-за своего бездействия, испытывали чувство неловкости перед нашими товарищами, находившимися в море.
В городе было много французских и британских солдат и матросов, искавших легких развлечений после утомительных патрулирований или маршей. По старой доброй улице Сиам группками прогуливались, не обращая внимания на моросящий дождик, отпущенные в увольнение моряки, занимавшие тротуары и частично проезжую часть; то и дело один из них отделялся от своих товарищей, чтобы подкатить к девушке; другой заходил в бар «Мариус» купить кисет табаку; некоторые отправлялись в «Зенк»; на площади Порт двое подвыпивших шотландцев, окруженные зеваками, исполняли странный танец, распевая «Мадлон», и юбки смешно подпрыгивали на их толстых коленях. В проезде Дажо моряки, ставшие под действием алкоголя сентиментальными и слезливыми, меняли с пехотинцами свои бескозырки на их пилотки: последнее братание представителей разных родов войск перед схваткой.
Офицеры, оказавшиеся в Бресте проездом, останавливались в «Конти», и иногда я, вместо ужина, водил своих товарищей прогуляться.
Война на суше после Польской кампании замерла на мертвой точке, а рассуждения о Финляндии имели в Бресте чисто теоретический интерес, хотя мы с удовольствием отмечали успешное сопротивление финнов. Атмосфера была тяжелой; было непонятно, к чему мы идем. Ход работ на борту, каким бы удовлетворительным он ни был, энтузиазма не вызывает; без морских походов, воодушевления, которые они создают, многие поддались унылой монотонности лишенной конкретной цели жизни, в которой видели только тягостные обязанности.