4 июля советские войска предприняли атаку на Вуокси и 9-го форсировали ее, предварительно ликвидировав финский передовой плацдарм южнее этой реки. Они широко развили наступление на север и восток, которое заглохло с 20-го.
Похоже, советское командование было довольно достигнутыми результатами, потому что не усиливало натиск, и фронт на перешейке стабилизировался. Правда, сейчас главный удар Красная армия наносила в Прибалтике.
Что же касается немцев, силы которых иссякли, они потребовали возврата им 129-й пехотной дивизии и бригады самоходной артиллерии, переданных в распоряжение Финляндии. Оба соединения были им возвращены в конце июля.
В Восточной Карелии ситуация тоже была не блестящей. Против советских одиннадцати пехотных дивизий, шести бригад, многочисленных танков, мощной авиации финны смогли выставить всего четыре пехотные дивизии и две бригады. 16 июня они вынуждены были отступить, а 18-го оставить передовой плацдарм на Свири. Теперь основные бои разворачивались в районе Ладоги, где советские войска при поддержке речной флотилии высадились севернее места впадения в озеро реки Свирь. Финны вынуждены были оставить позиции на Олонецком (Аунусском) перешейке и отвести, не без труда, свои части на линию У, между Питкярантой и озером Лоймола. Они дошли туда 10 июля и довольно легко произвели перегруппировку. Не став уходить в оборону, они на фронте Лоймола – Толваярви – Иломантси дерзко контратаковали и, вопреки всем ожиданиям, остановили советское наступление.
Поразительный парадокс, но отход из Восточной Карелии разбудил воинские добродетели финского солдата.
Фрондер, плохо приспосабливающийся к позиционной войне на чужой территории, легко начинал выражать недовольство собственным начальством, никого не щадя в периоды относительного затишья. Теперь началось отступление с жестокими боями, под бомбежками, дезорганизующими транспорт и снабжение, так не похожее на легкую прогулку 1941 года, без серьезных преград; теперь надо было бороться, снова бороться, и у солдата появилась злость. Он дошел до границы, он защищает свою страну, свою землю; никаких громких слов, никаких дискуссий. Он чувствовал, что находится дома, а «те» хотят взломать дверь в этот дом; моральный кризис остался в прошлом, он снова был готов к драке.
Маршал Маннергейм в своих мемуарах спрашивает, почему Советы наступали в 1944 году в Финляндии, хотя большая победа в Прибалтике была бы для них выгоднее. Ведь они должны быть уверены в желании Финляндии выйти из войны и знали, что ни при каких обстоятельствах она ничего не предпримет против Ленинграда. То есть это был второстепенный фронт. Так в чем дело? Маршал полагает, что это был маневр СССР, желавшего быть уверенным, что на этом фронте у него развязаны руки перед тем, как вновь установится равновесие.
Возможно, Красная армия, раздосадованная неудачами в Зимней войне, хотела стереть их из памяти и штурмом взять город Выборг, чье имя стало символическим.
Как бы то ни было, к концу июля обе стороны закреплялись на новых рубежах, и на фронте наступило затишье. В Хельсинки все умы занимала внутренняя политика.
Глава 7
Мир с СССР и война с Германией
28 июля Рюти сообщил маршалу Маннергейму о намерении сложить с себя обязанности президента республики и попросил заменить его. Маршал согласился, чтобы «вывести страну из войны», как он написал. Сделать ему это было проще, чем несколькими неделями ранее: в тот момент его войска отступали под натиском противника, а СССР требовал капитуляции. Сейчас ситуация на фронте, не будучи хорошей, все-таки стала не такой плохой, что делала его позицию на переговорах не такой уж проигрышной. Итак, Маннергейм был избран президентом республики; за четверть века до того он был назначен регентом Финляндии, и тогда тоже стоял вопрос о переговорах с восточным соседом!
Главными задачами нового правительства, сформированного 8 августа под председательством Анти Хакцелля, было заключение мира, информирование о том немцев и принятие некоторого количества мер предосторожности на случай резкой реакции с их стороны.
Как раз в это время в Миккели приехал Кейтель; Маннергейм воспользовался случаем, чтобы сказать ему, что Финляндия хочет иметь свободу рук, чтобы как можно успешнее действовать в собственных интересах. И Кейтель понял, что она непременно хочет выйти из войны. Она действительно хотела и делала это без опасений после того, как получила от Швеции заверения, что та после ее разрыва с Германией в течение шести месяцев будет покрывать финские потребности в продовольствии.
Маннергейм мог действовать свободно и 25 августа через шведов запросил Советский Союз, на каких условиях могут быть возобновлены мирные переговоры.