Добрались они домой уставшие, но довольные: дорогу, и немаленькую, преодолели, можно сказать, легко. Только поставили лыжи, сняли свою амуницию и разделись, как появился Хапайнен, стал расспрашивать, как прошли маршрут. Колотай ответил, что хорошо, хювя он, а Юхан, видимо, начал рассказывать, что с ними случилось в дороге. Хапайнен сразу сел на табуретку, упершись руками в колени, и внимательно слушал, иногда что–то спрашивал, но кратко, иногда мотал головой, как бы высказывая свое несогласие с тем, что говорил ему сын. Когда Юхан закончил, Хапайнен долго молчал, словно никого не замечая, — вероятно, был сильно поражен услышанным, или, проще говоря, переваривал то, что проглотил. Наконец поднял голову, уставился на Колотая и спросил:
— Как, Васил, сегодня твои портки остались сухими?
Колотай улыбнулся такому народному юмору и ответил в том же тоне:
— Я как будто знал утром, что меня ждет, и много чая не пил, потому и остался сухим, а если серьезно, то я уже думал, что больше вас не увижу.
Хапайнен покивал головой, дотронулся указательным пальцем до кончика своего слегка курносого носа и сказал с тенью тревоги в голосе:
— Видишь, Васил, тебя одного отпускать нельзя. Но с Юханом — безопасно. Так что все в порядке… Как завтра? Пойдете?
— Я готов, только как Юхан, — ответил Колотай. — Он шел хорошо.
Хапайнен глянул на сына — тот прислушивался к их разговору, видимо,
старался понять смысл слов, и что–то коротко сказал отцу.
— Юхан отчасти понимает, о чем мы говорим, он согласен завтра идти, — сказал Хапайнен Колотаю. — Ваша задача — хорошо выспаться.
— Это мы можем, — с улыбкой ответил Колотай. — Как следует.
Ужин немножко задержался, потому что долго возились, помогали хозяйке управиться с коровами: напоить, накормить, подоить, выбросить навоз, подстелить. Колотаю все эти работы были очень знакомы и близки, он словно возвращался домой, помогал матери, отцу, и у него становилось немного легче на душе, улетучивались мрачные мысли о тяжелой неопределенной судьбе — о плене, который неизвестно когда и неизвестно чем закончится, потому что все будет зависеть от того, как завершится война, кто выйдет победителем, а кто побежденным. Трудно поверить, что маленькая Финляндия устоит против великой и могучей России, но еще неизвестно, не заступится ли кто за маленькую Финляндию, может, даже Германия, которая теперь стала самой могущественной в Европе, и когда Россия поймет, что Германия готова к решительному шагу, она может пойти на примирение, и это будет самый лучший вариант, даже для обеих сторон. Пройдет какое–то время, и пленных станут обменивать, ведь, как и в каждой войне, в плен попадают как с одной, так и с другой стороны… А может быть даже так, что из–за маленькой Финляндии начнется большая война в Европе, потому что могущественные державы только и ищут повода, чтобы помериться силами, хотя от такого соревнования никому пользы может и не быть, а вот вреда — так по самые уши. Достаточно вспомнить, что было двадцать лет назад.
За ужином Хапайнен рассказал жене, что сегодня на дороге парней остановили полицейские, что один из них готов был броситься на Колотая с кулаками, но старший полицейский не дал этого сделать, заступился за парня. И хозяйка, роува Марта, была сильно поражена этим происшествием, сразу запаниковала, сказав, что больше пускать их в дорогу нельзя: недолго до беды.
Хапайнен успокаивал ее, мол, ничего особенного не произошло, закон они не нарушили, наоборот, те двое успокоили третьего, у которого была кровная обида на русских: на этой войне погиб его брат, значит, его брата мог убить вот этот русский, хоть сейчас уже и пленный. На его месте так мог подумать каждый, а мог сделать еще и что похуже, не только схватить за грудки.
К Хапайнену присоединился и Колотай, главный герой всех сегодняшних событий, и они вдвоем, даже втроем, потому что Юхан тоже добавлял что–то свое по–фински, — они втроем убедили женщину, что в их походах нет ничего страшного, никакой угрозы их жизни нет, да и не будут же им встречаться на каждом шагу сердитые полицаи.
Наконец роува Марта согласилась с их доводами, хотя какой–то осадок недоверия оставался: лицо ее было хмурое, она как бы что–то хотела им возразить, но под конец махнула рукой, будто говоря: разве я одна могу переспорить трех мужчин?
Одним словом, твердо договорились: завтра в дорогу. Только бы погода не испортилась, не поднялась метель, хотя за последнее время, которое Колотай «гостил» в Финляндии, он еще не видел, не слышал настоящей метели, будто здесь был край сонного царства природы.