— Тогда поехали, — сказал Колотай весело, и они двинулись в том же направлении, в котором шли несколько минут назад: все произошло так быстро, как и с тем волком, может, еще даже быстрее, и что странно, тоже без крови. Это был как бы хороший знак сверху.
Снова Юхан шел первым, Колотай — за ним. Интересно, что они никогда не ходили рядом, на параллельных курсах, — почему–то подумалось Колотаю. Но тому, кто идет сзади, немного легче, потому что он идет уже по следу. Вот почему нужно чаще меняться. И Колотай тут же сошел со следа Юхана, обошел парня, указав ему место за собой. Тот улыбнулся и кивнул головой.
«Нужно посмотреть, что наделали те бомбы, куда они попали», — думал Колотай, сильнее налегая на лыжи и палки.
VII
Дома их давно ждали, и ждали с нетерпением, с тревогой: а где они, а что с ними? Мало ли что может случиться с людьми, которые в тревожное военное время надолго пропадают, а тут вон — советский самолет стрелял из пулемета, а потом и бомбы сбрасывал — не на их ли головы? Приглушенные выстрелы из пулемета и звуки разрывов бомб они слышали.
Ну вот они вернулись — уставшие, но целые, без единой царапинки — так хорошо все обошлось. Начались расспросы: по–фински, по–русски, опять по–фински.
Спустя несколько минут, переодевшись и помывшись, парни уже сидели за столом на кухне, перед ними стояли миски с каким–то супом — кейтто, мо херне кейтто — гороховым, нужно попробовать. Хозяйка сильно волновалась, и сам Хапайнен, что на него не похоже, был возбужден не на шутку. Младшие мальчики, успевшие прийти из школы, Бруно и Матти, тоже вертелись на кухне, хотя Марта несколько раз приказывала им идти в свою комнату, но школяры находили повод, чтобы побыть еще и послушать.
Хапайнен уточнял некоторые детали: насколько сильно поврежден мост, можно ли его быстро отремонтировать, чтобы люди без задержки могли переезжать и переходить. Что еще повредили бомбы?
— В мост попали две бомбы, они небольшие, может, как мина от полкового миномета. В мосту побит–расщеплен только дощатый настил, но основа из бревен или бруса цела, нужно заменить только верхние доски, — объяснял Колотай. — Остальные четыре бомбы упали лишь бы где: одна на дорогу, другая в стороне, разбила дерево, еще одна попала в сарай, снесло половину крыши из гонта, но он не загорелся. В доме, недалеко от моста, повыбивало окна, но людей не зацепило, хотя они и не прятались.
— Главное, не побило людей. Все остальное — ерунда. Но еще один вопрос: как русский самолет один мог прорваться вглубь нашей территории? Почему его пропустили, не послали истребители? — спрашивал у Колотая хозяин дома. — Выходит, мы не застрахованы от всяких несчастий: от обстрелов с неба и с земли?
— Мне кажется, что это был разведчик: осматривал дорогу, перемещение войск, техники. Искал, так сказать, слабое место, в которое можно ударить… Ну и немного попугать людей: вот какие мы смелые, летаем по одному и вас не боимся. Вы нас бойтесь! — такова была миссия этого самолетика, — закончил Колотай свое объяснение. Хапайнен слушал внимательно, а потом заговорил сам:
— Это знак нашей слабости. Мы не можем задержать даже один русский самолет. Даже один! Так чего мы стоим? Скоро два месяца, как идет война, а результаты плачевные. Мы долго не продержимся. Хваленая линия Маннергейма начинает трещать, не выдерживает напора советской техники… Какой вывод можно сделать? А такой, что нужно вострить лыжи… Я все тянул до последнего дня, а сегодня скажу тебе честно и открыто: хочу отправить своего сына вместе с тобой. Знаешь куда? В Швецию! Тут не так и далеко…
У Колотая заныло сердце: такого варианта он не ожидал. Вариант очень интересный, хотя и опасный. Однако…
Хапайнен между тем продолжал:
— Мой Юхан знает шведский язык. Там у нас есть родственники, он не пропадет. А здесь его возьмут — и в огонь, на фронт… А ты, Васил, Колотай или Коллонтай, ты родственник советского посла в Швеции Коллонтай или нет — мне все равно, ты сойдешь за ее родственника, и она тебя выручит, я уверен. Так что для тебя есть смысл попробовать этот вариант. Как ты, не откажешься, не испугаешься? Что ты на это скажешь, Васил?
Колотай задумался только на минуту: с чего начать?
— Как только вы намекнули на какую–то дорогу домой, я насторожился, сразу вам не поверил, херра Хапайнен, а потом подумал, что в вашем предложении что–то есть. И хоть вы не сказали, как это все будет выглядеть, меня вы ужасно заинтриговали, просто купили сразу. И потому я терпеливо ждал, когда вы опять заговорите о своем плане, и вот дождался. И поскольку я был морально готов к походу на лыжах в любом направлении, я принимаю ваш план.