Когда они остались в купе одни, Юхан при помощи жестов и немногих русских слов пытался объяснить Колотаю смысл его разговора с проводником. Колотай понял, что они будут ехать три или четыре дня, что на некоторых станциях они будут стоять по несколько часов, пока поменяют паровоз и машиниста с кочегарами. Что на ночь он будет выдавать им постельные наборы, а спать они пусть ложатся на верхних полках, потому что нижние могут быть заняты людьми в годах, которые сядут в вагон на любой станции. Все это высказать Юхану было нелегко, как и Колотаю понять без переводчика, однако они постепенно привыкли к такому обмену новостями или даже мыслями: вынуждали обстоятельства.
До ночи оставалось еще время, и они могли отдохнуть от всех дневных перегрузок и забот, повспоминать. Путешествие хорошо тем, что оно дает человеку возможность быть самим собой, никто не лезет в душу, никто не мешает, не достает вопросами и всякими просьбами — ты словно один во всем мире. Естественно, каждый человек думает о чем–то своем, о том, что ему ближе, что его недавно впечатлило или удивило, что его волнует и чего он ждет от путешествия. Если это короткая поездка, если ты должен что–то сделать и тут же вернуться, мысли твои будут вертеться вокруг этого задания, не выходя на какие–то глобальные проблемы. Нашим беглецам было о чем подумать, о чем помечтать: они находились между небом и землей, оба они стояли на грани открытия новой страницы своей жизни, может, очень интересной, а может… Колотай хотел опять вернуться в тот мир, из которого его выбила война, и еще неизвестно, все ли так пойдет, как они задумали.
Юхан тоже убегал от войны, и первую половину дела он уже совершил: он на чужой земле, его не достанет рука своего режима, не пошлет в мясорубку, которая теперь во всю силу крутится на восточной границе его родины. Чувствовал ли он свою вину за это бегство, Колотаю сложно было определить, но что его грызла совесть, в этом Колотай не сомневался. Правда, Юхан мог сослаться на родителей, которые вбили ему в голову такую мысль, он постепенно свыкался с ней, хотя сначала она казалась ему дикой и даже страшной. Сам Колотай не очень был уверен, что ему удастся вернуться на родину: впереди так много неизвестного. Свою ситуацию он сейчас сравнивал с ходьбой по тонкому льду: нужно перейти на тот берег, а лед трещит, даже гнется под ногами, ты спешишь, потому что, если задержаться хотя бы на долю секунды, лед может проломиться — и тебе крышка. Так и у него сейчас: все зависит от каких–то незначительных, на первый взгляд, сдвигов, поворотов в его истории с географией, которые, однако, имеют большее значение, чем ты думаешь. Ведь ты видишь не все то, из чего ткется твоя дорога–полотно, многое от тебя скрыто, и, может, это хорошо, — напрасно только переживал бы. А так ты спокойно ожидаешь, когда доедешь до конца дороги. Ну, может, не совсем спокойно, но все же… Подумать только: они собираются найти советское посольство в Стокгольме и добиться встречи с его послом — Александрой Коллонтай, чуть ли не его однофамилицей. Может это «чуть» и поможет заинтересовать посла и сделать все, чтобы он вернулся обратно на родину. Что ожидает его там — не важно, главное — вернуться, увидеть родителей, братьев и сестер, услышать родную речь и сказать: я вернулся домой! А сейчас — пусть будет то, что должно быть. Он готов ко всему…
IX
Теперь, когда их долгая дорога закончилась, Колотай сравнивал ту, лыжную ее часть, с этой, железнодорожной, и приходил к выводу, что нынешний кусок дороги дался ему тяжелее, чем лыжный. Физически там было труднее, но зато они были свободны, сами себе хозяева, а здесь связаны обстоятельствами, как веревками: мог зайти случайный или не случайный полицейский чин, проверить документы и высадить их из поезда, отправить в какой–нибудь подвал и будет водить на допросы: кто, откуда, как здесь оказался, почему говорите неправду, а один еще и прикидывается, что совсем не знает шведского языка. Этот страх висел над Колотаем всю дорогу как дамоклов меч. И в последний момент он все–таки опустился на их головы, или, точнее, завис совсем низко.
Стокгольм оказался большим, разбросанным городом, где были перемешаны высокие современные дома со старыми, средневековыми, своеобразной архитектуры зданиями, с многочисленными кирхами, музеями, кинотеатрами и отелями, ресторанами, большими магазинами и рынками, с автомобилями неизвестных марок на улицах и многочисленными мостами, соединявшими острова, застроенные, может, еще несколько веков назад.