Рядом Слава обнаружил пирамидку из булыжников, в которую, совершенно для него неожиданно оказался воткнут пограничный столб. Будто леший отводил глаза, а тут, шутя над лесным гостем, скинул паутинку закрывающего взор морока. По другую сторону от межгосударственной межи, за расчищенной просекой, идущей несколько километров с юга на север высился двухметровый пограничный столб Финляндии с эмблемой вздыбившегося льва. Слава огляделся более тщательно и увидел, что к камню, изгибаясь с юга и севера, с русской стороны ведут две натоптанные широкие тропы, которые с натяжкой можно было бы назвать дорогой. С финской стороны, из-за отсутствия просветов в деревьях и без следов нарушенного мха на земле, таких путей он опознать не смог. В двадцати шагах от Крестового камня Викторов признал знакомый валун, служащий прикрытием тайника в его современности. Недолго думая, повинуясь неожиданному порыву, он вытащил из мешка один из своих компасов Адрианова, и, замотав в тряпицу, уложил его в схрон, располагающийся в расщелине между приметным валуном у Крестового камня и корнями молодой рябины, растущей рядом.
Ветер гулко загудел в вершинах елей и сосен. Шквал холодного порыва заставил ветви деревьев закачаться. Пограничный Лес, стоящий на страже границ вот уже восемьсот с гаком лет, принял дар и обязался хранить его для следующего достойного путника.
Сняв с головы фуражку с красным околышем, Слава вытер лоб от внезапно проступившего пота. Снова нацепив головной убор, он подхватил свои манатки и осторожно двинулся дальше, вдоль государственной границы, решив уйти с этой возвышенности и перейти межу по болоту. Здесь, через открытое место, прорезанное просекой границы пространство, он просто побоялся идти, подспудно ожидая неприятностей с той стороны. Его одинаково не прельщала возможность что наступить на взведенную английскую мину, что получить свинца из финского пулемета. Через некоторое время, Викторов вышел на просветлевший край леса, оказавшийся на самом деле огромным болотом — Ristikiven suo, Болото Крестового камня. Густой светло и темно зеленый мох, всего спектра ядовитых расцветок, устилал все пространство, из которого кое-где редко торчали стволы худеньких сосенок, и курчавились кривые березки. Дальше виднелись даже свободные от леса прогалины, на которых местами прорастали камыш и осока. Под ногами у Славы осыпалась никем не собранная перезревшая черника, свисала призывно чернея боками на своих кустиках голубика, ярко красными пятнами осаждали кочки россыпи брусники.
Сжав в руках вырезанный заранее шест, Викторов осторожно вышел из-под прикрытия леса и начал медленно, почти пригнувшись к земле, передвигаться в сторону финской территории.
Так Слава ступил на земли Риитамаа, Спорной земли, междуречья, почвы которого были пропитаны кровью до гранитной подложки. Ведь когда подписывали мирный договор — то неточно обозначили речку, которая должна была служить реперной точкой. И земли между двумя притоками одной пограничной реки превратились в предмет многовекового кровавого спора. Эта земля настолько часто подвергалась разору из-за тучных пастбищ междуречья, что шведскому королю как то пришлось приказать выселить отсюда всех подданных и привезти новых «не склонных к разбою». Но эта мера дала лишь передышку на несколько лет. И беспощадная карусель с взаимными набегами повторилась вновь. Приграничные деревни бывало, после очередного набега, по сто лет стояли пустыми, затем стремительно заселялись, так как в опасном приграничье не требовалось платить налоги. А затем возникали конфликты и вновь огонь и меч ставил жирную запятую, а иногда и жесткую точку в истории очередного поселения.
Он аккуратно побрел по топи, пробуя перед собой слегой путь, чтобы не ухнуть с головой в скрытую яму. Приноровившись, он бодро зачавкал по высушенной этим летом трясиной, держа направление на запад. Через сорок минут, беззастенчиво воспользовавшись звериной тропой, он вышел на очередной пригорок. Рядом обнаружилась лесная дорога. Ярослав решил отдышаться после тяжелого перехода и остановился, у разлапистой ели, опершись о свой посох. Тут он обратил внимание на явно рукотворную пирамидку из скрепленных раствором валунов, обкатанных ледником до зеркального блеска, стоящую у дороги. Викторов обогнул эту метку и с удивлением увидел табличку, укрепленную на вершине памятника. С трудом разбирая финские слова, он прочел…