Для Финляндии, напротив, характерен подход, в соответствии с которым учителям и директорам школ доверяются разработка и реализация учебных программ, оценивание достижений учащихся, организация преподавания и самостоятельное инспектирование своих школ. Еще одна характерная черта финского подхода состоит в том, чтобы поощрять учителей и учеников к испытанию новых идей и методов, то есть стремиться сделать школу творческой средой, где интересно преподавать и интересно учиться. Наряду с поддержанием педагогических традиций в шкалах культивируется способность к обновлению. Однако это вовсе не означает, что в Финляндии больше нет места традиционным формам преподавания и устройства школ. Важно, что нынешняя финская политика в области образования сложилась за три десятилетия методичного и в основном преднамеренного развития, которое привело к становлению культуры разнообразия, доверия и уважения в финском обществе в целом и в финской системе образования в частности.
Я назвал эту альтернативу глобальному движению за реформирование образования финским путем. Авторы другой похожей попытки сформулировать основы применяемого в Финляндии метода развития информационного общества и экономики, основанной на знаниях, называли его финской моделью (Castells, Himanen, 2002; Routti, Ylä-Anttila, 2006; Saari, 2006). Отличие Финляндии от большинства других стран состоит в том, что достоверное повышение эффективности системы образования проявилось одновременно в среднем уровне достижений учащихся и в степени равенства их достижений. И то и другое стало возможно в результате дальнейшего развития так называемого третьего пути, или радикального центризма, получившего известность в девяностых годах благодаря политике, проводившейся правительствами Тони Блэра, Билла Клинтона и Герхарда Шрёдера. В области образования достижения Финляндии, судя по всему, сыграли немалую роль в провозглашении нового, четвертого пути (Hargreaves, Shirley, 2009: 71):
Четвертый путь — это путь вдохновения и нововведений, путь ответственности и устойчивости. Четвертый путь не предполагает использования учителей как орудия реформ, превращения их в основных проводников политики правительства и поглощения их личной заинтересованности водоворотом перемен, определяемых кратковременными политическими программами и задачами, под которые учителям приходится подстраиваться. Вместо этого данный путь предполагает объединение политики правительства, профессиональной заинтересованности и общественного участия в стремлении к достойной социальной и педагогической цели — обществу равенства, процветания и творчества в безопасном мире, где нет дискриминации и царит человечность.
(Hargreaves, Shirley, 2009: 71)
Слово «четвертый» в приведенной выше цитате вполне можно заменить на слово «финский». Финский путь — это демократичный и профессиональный способ совершенствования, двигателем которого служит работа на местах, направляемая сверху и поддерживаемая и востребованная со всех сторон. Харгривс и Ширли пишут о четвертом пути: «За счет высокопрофессиональных учителей, преданных делу глубокого и всестороннего обучения и умеющих ему служить, он позволяет создавать сильные, ответственные и активные профессиональные сообщества представителей профессии, в которой становится все больше саморегуляции, но нет места эгоцентризму и своекорыстию» (Hargreaves, Shirley, 2009:107). Финский путь предполагает, что сами учителя разрабатывают высокие стандарты и общие цели, которым стремятся соответствовать, и постоянно совершенствуют свои школы посредством профессионального сотрудничества и сетевых связей, руководствуясь собственным опытом и литературными данными педагогических исследований.
Экономика, основанная на знаниях
Масштабная экономическая реорганизация девяностых годов и потребность в людях, обладающих глубокими знаниями и умениями в области новых высоких технологий, дали финской системе образования уникальный шанс пройти радикальное обновление. Параллельно с этим обновлением разворачивались три важных для Финляндии экономико-политических процесса: распад СССР, глубокий и тяжелый экономический спад, вызванный финским банковским кризисом (1990–1993), и интеграция Финляндии в Европейский союз (1992–1995). Каждый из этих процессов прямо или косвенно повлиял на развитие финской системы образования. К середине девяностых в финском обществе сформировался отчетливый консенсус, связанный с убеждением в том, что становление в Финляндии экономики, основанной на знаниях, должно стать результатом развития технологий мобильной связи и что именно их развитие будет наилучшим путем выхода из экономического кризиса и даст Финляндии возможность стать одной из самых процветающих европейских стран (Routti, Ylä-Anttila, 2006). Кроме того, финны поняли, что экономика, основанная на знаниях, зависит не только от подготовки человеческого капитала для разработки высоких технологий, но и от наличия высокообразованных и критически настроенных потребителей, которые смогут получать выгоду от инновационных высокотехнологичных продуктов, поступающих на рынок, требующий нового уровня технологической грамотности.
В начале 1993 года в Финляндии был самый тяжелый экономический спад с тридцатых годов. Безработица приближалась к 20 %, валовой внутренний продукт снизился на 13 %, банковский сектор разваливался, а государственный долг зашкаливал. Правительство ответило на этот национальный кризис неожиданными мерами. Во-первых, оно стало инвестировать преимущественно в инновации, отказав в поддержке широкому кругу традиционных отраслей. Этот метод спасения экономики предполагал повышение разнообразия отраслей, сопряженных с высокими технологиями и мобильными средствами связи в ущерб таким отраслям как лесная промышленность.
В основе данного подхода лежала новая концепция конкурентоспособности страны, а одним из его результатов стала ускоренная приватизация государственных компаний и бюджетных организаций, а также либерализация финансовых рынков и иностранной собственности. Ключевым положением такой политики была идея, согласно которой улучшение условий для внедрения инноваций в частном секторе и взаимовыгодное сотрудничество между частными компаниями и государственными структурами благотворнее скажется на финской экономике, чем сказалось бы традиционное непосредственное вмешательство государства в широкий круг проблем, связанных с исследованиями и разработками. Кризис был успешно преодолен прежде всего благодаря сосредоточению основного внимания на индустрии телекоммуникаций, в особенности на поддержке корпорации «Nokia». Эта корпорация породила в Финляндии совершенно новую электронную промышленность, ставшую одним из важнейших факторов свершившегося в девяностых годах возрождения финской экономики.
Во-вторых, ключевую роль в выходе Финляндии из депрессии сыграло накопление знаний и разработок. Скромные природные ресурсы не позволяли на них опереться, поэтому в центре внимания стратегий экономического роста оказались знания и активная интернационализация экономики и образования. В рейтинге Всемирного экономического форума за 1998 год Финляндия заняла 15-е место в мире по индексу глобальной конкурентоспособности. К 2001 году она вышла уже на 1-е место среди 130 с лишним вошедших в рейтинг стран (Sahlberg, 2006а; Alqu zar Sabadie, Johansen, 2010). Величина суммарных расходов на исследования и разработки, часто используемая в качестве показателя конкурентоспособности стран с экономикой, основанной на знаниях, выросла с 2,0 % ВВП в 1991 году до 3,5 % ВВП в 2003 году и 3,7 % ВВП в 2008 году, при том, что в тот же период средний показатель по странам ОЭСР колебался в промежутке от 2,0 до 2,3 % (Statistics Finland, b). Число работников умственного труда в Финляндии тоже существенно выросло. В 1991 году их доля от общего числа рабочих и служащих в точности совпадала со средним показателем по всем странам ОЭСР и составляла немногим более 5 человек на 1000. К 2003 году этот показатель достиг 22 человек на 1000 и почти втрое превысил среднее значение по странам ОЭСР за этот год.