Когда их взгляды встретились, Финвэ приветственно поднял руку и кивнул в знак уважения, Белег кивнул в ответ, улыбаясь и приложив руку к груди. Сидевшие вокруг посмотрели на Финвэ и принялись спокойно есть. По-видимому, приветствие, которым он обменялся с их командиром, служило для этих квенди знаком того, что следует относиться спокойно к его присутствию.
Сразу после окончания трапезы Финвэ вновь был препровожден в знакомый кабинет, принадлежавший Белегу.
— Вы достаточно отдохнули и сыты, — с улыбкой начал командир стражей, — За довольно долгое время вы — первое по-настоящему любопытное явление в наших лесах… — промурлыкал он.
— Мы, как я понимаю, находимся в северных лесах, что растут в предгорьях Пелори? — уточнил Финвэ, — Ваши подчиненные сказали, что для того, чтобы добраться до Тириона, необходимо двигаться на юг…
— Именно так! — снова улыбнулся Белег, — А у вас отличная память, все подмечаете и быстро учитесь… Помните что-нибудь из того, что с вами было до того, как вы попали в Мандос?
Финвэ кивнул.
— Я помню все, — был его ответ.
— Отлично! — воодушевился его собеседник, — Как насчет прогулки по лесу, которую я вам обещал? — он одним точным движением надел теплый шерстяной плащ, тут же застегивая его на груди.
Выбора у Финвэ не оставалось. Он молча застегнул выданный плащ и, пропускаемый вперед Белегом, вышел во двор, где их уже дожидались приготовленные для них лошади и шестеро стражей сопровождения.
Вечерняя прогулка в лесу обещала затянуться. Тем временем, начинал накрапывать холодный осенний дождь. Финвэ надел капюшон, пытаясь припомнить приемы управления своей небольшой серой в пятнах лошадкой. Он пропасть лет не сидел в седле, даже при жизни в Амане редко покидая пределы своей столицы, по которой предпочитал передвигаться пешком.
Освоившись с лошадью и поравнявшись с командиром стражей леса, бывший Нолдаран решился спросить:
— Скажите прямо, куда мы направляемся? — голос его звучал с присущей ему когда-то строгой царственностью.
— Проедемся до столицы, — беззаботно ответил Белег.
— Но мне нужно добраться до Тириона! — возмущенно воскликнул Финвэ.
Он смутно понимал, что командир стражей принимает его не за того, кем он являлся, и от этого делалось не по себе.
— Из столицы до Тириона добраться гораздо проще, чем отсюда… — спокойно продолжал его собеседник, словно не замечая негодования своего пленника.
— Кто вы такие?! — не выдержал Финвэ, — Что вы за народ, что живете так, будто кругом враги, жаждущие сокрушить вас коварством?! За кого вы меня принимаете?!
Белег повернул к нему бледное и вмиг ставшее строгим лицо.
— Мы — эльдар. Вы, голодрим, называете нас — «синдар», «авари», «лаиквенди»… — он щурился от стекавших с края его капюшона струек дождевой воды, — Но сами мы говорим, что мы — эльдар. Мы были хозяевами Белерианда, когда вы пришли, принеся с собой смерть…
— Что?! — опешил Финвэ.
«Сумеречные», «Отказавшиеся», «Зеленые квенди» — в его голове лихорадочно сменяли одна другую картины истории нолдор в Эндоре:
— Вы — народ Эльвэ? Ведь Эльвэ так и не добрался с нами до Амана, хоть больше других мечтал о нем…
С Эльвэ он познакомился случайно, еще будучи подростком. Когда Финвэ был ребенком, Разделение народов только начиналось. Будущий Нолдаран был одним из многих детей в семье клана татьяр — второго народа. Его семья считалась восходящей по отцовской линии к самим Атто и Татье — первым прародителям, что создал сам Илуватар, таким образом, род Финвэ возвышался над остальными соплеменниками.
Детей воспитывали общиной, а потому со дня, как он себя помнил, Финвэ всегда был окружен ровесниками из других родов и кланов, живя в большом доме посреди лесной поляны, предназначенном для жизни, воспитания и обучения детей и подростков.
Не особенно любивший занятия и обучение точным наукам, Финвэ частенько сбегал с них, отправляясь бродить по лесу. Он чувствовал себя следопытом и охотником в гораздо большей степени, нежели мастером-кузнецом или строителем.
Однажды, когда он в очередной раз сбежал с урока, бродя по лесу и поедая росшие в его чащах в изобилии чернику и голубику, он встретил этого красивого мальчика-подростка из нельяр — третьего народа.
В те времена все народы квенди объединял единый язык — прародитель всех появившихся в последствие языков эльдар.
— Привет, — поздоровался Финвэ с сидевшим на земле в одной широкой длинной рубахе из белого льна юношей.
Тот оглянулся на него и загадочно улыбнулся.
— Фьююууу, — приветствовал он в ответ, вытаращив на Финвэ светло-серые глаза в черных ресницах.
— Ты говорить не умеешь? — обиженно спросил Финвэ, усаживаясь рядом в своеобразное гнездо — естественное пространство между ягодными кустами.
— Мы учимся петь прежде, чем говорить, — ответил лалдо.
— Спой мне тогда, — попросил Финвэ, которому всегда нравилось наблюдать за беззаботными нельяр, что резвились у берега их озера, плескаясь и напевая.
На это юноша огладил длинные серебряные волосы и лукаво улыбнулся.
— А ты мне за это что?
У Финвэ такой вопрос вызвал немалое удивление.
— А я… — он задумался, — А что ты хочешь?
— Сделай мне лук и стрелы, чтобы я мог охотиться, тогда я буду петь для тебя каждый день, — с довольной ухмылкой сказал мальчик.
— А ты сам не умеешь? — с сомнением спросил Финвэ, которому казалось, что этот хитрый подросток из неньяр смеется над ним.
— Нет, — с готовностью отвечал среброволосый, закидывая в рот очередную горсть ягод, — Зато я умею вот это, — он потянулся в Финвэ, обвив руки вокруг его шеи и едва ощутимо целуя в щеку.
От поцелуя Финвэ вздрогнул, тут же получив следующий, уже отчетливее ощутимый поцелуй в уголок рта.
— Что ты делаешь-то? — возмутился встревоженный нолдо.
— Фьююуу, — довольно улыбался лалдо, — Правда же, это очень здорово? — он провел мягкой и теплой ладонью по спине и груди Финвэ, от чего все внутри у того задрожало приятной дрожью.
— Хорошо, да? Фьюююууу, — снова присвистнул среброволосый юноша, сплетая пальцы своей ладони с пальцами Финвэ, — Хочешь, научу тебя ласкам? — он аккуратно потерся о плечо сидевшего рядом нолдо.
— Я сделаю тебе лук и стрелы, — кивнул Финвэ.
***
Время… После представлявшегося ему бесконечным пребывания в чертогах Мандоссэ Финвэ казалось, что он разучился распознавать течение времени. Особенно отчетливо это чувствовалось сейчас, когда мелкие капли дождя, словно ледяные иголки, холодили кожу лица, заставляя в очередной раз удивляться, насколько простой и прекрасной может быть жизнь. Свинцовые тучи плотно затянули ночное небо, и лес замер в ожидании грозы. Птицы умолкли, притаившись среди раскидистых еловых ветвей; единственным, что мог распознать чуткий слух нолдо, была мягкая поступь рыси, устало блуждающей в поиске добычи.
Его спутник молчал, и Финвэ погрузился в раздумья. Едва слышные перешептывания между собой ехавших чуть позади них с Белегом стражей сопровождения не мешали ему. Бывший Владыка нолдор позволил тягучим сетям воспоминаний опутать сознание, воссоздавая образы давно минувших дней. К сожалению, он хорошо помнил свою смерть… и то, что было до нее. Финвэ помнил те проклятые камни, творения их с Мириэль сына, которые, совершенно прекрасные по своей сути, стали поводом для распри, приведшей, в конце концов, к кровопролитной трагедии и бесконечным страданиям и смертям. Помнил венценосный нолдо и свое пребывание, больше похожее на добровольное заточение, в Форменоссэ… Внезапно его воспоминания перенеслись к моменту рождения старшей дочери, а затем к сценам скромного торжества по случаю его женитьбы на Индис… А потом Финвэ вспомнил Мириэль. Канва событий из собственной жизни казалась теперь лишь обрывками пестрых нитей, спутанных в клубок. Что было раньше, что было позже…