— По твоей вине пострадали уже две нисси! — громкий голос Нэссы напоминал звонкий металлический лязг.
До Финвэ не сразу дошел смысл сказанных ею слов, лишь в памяти вновь возник образ златокудрой разведчицы, бездыханно лежащей на дощатом настиле причала, среди бушевавшего пламени. Горечь и боль от пережитого с новой силой ранила сердце, и нолдо, словно пробудившись от оцепенения, хотел сказать хоть что-то, будто только в тот миг увидел стоявшую перед ним Валиэ.
Краса Нэссы померкла, в эти мгновения она казалась не одной из воплощенных аратар, а простой эльдиэ. Валиэ выглядела жалким подобием самой себя: золотые волосы, заплетенные в простую косу, уже не сияли дивным светом, кожа была неестественно бледной, настолько, что на ее фоне венок из засушенных цветов, украшавший ее голову, среди которых был истрепавшийся на ветру мак, казался алыми пятнами крови, выступившими на высоком челе. По щекам катились слезы, Нэсса мелко дрожала.
— Сколько?! — спросила она, в то время как стекленеющий взгляд ее устремился в пустоту, разверзавшуюся перед ней, — Сколько еще должно погибнуть, Финвэ?! — имя бывшего Нолдарана златовласая произнесла с нескрываемым презрением, а потом вихрем взмыла воздух, растворяясь туманом среди облаков.
Столь неожиданный очередной визит одной из Валар не только насторожил бывшего Владыку Тириона, но и заставил задуматься. Финвэ вспомнил о Филитэль. Ему подумалось, что именно Пташка являлась причиной блестевших в глазах Нэссы слез.
— Я помогу… — эхом прозвучал голос Валиэ.
Сидевшие на каменистых возвышенностях птицы, от внезапного звука этого голоса, раздававшегося, словно с небес, встревожено взмыли в небо.
— Не ради тебя, ради Филитэль…
Финвэ плохо понимал, как именно Валиэ сможет ему помочь, да и размышлять об этом не было сил, но он увидел, что впереди что-то золотом блеснуло на дневном солнце. Эта золотая точка все приближалась и приближалась, пока острый взор не смог различить — то был дивной красы олень.
Животное неслось, казалось, быстрее ветра, с такой стремительностью он приближался. Вскоре чудесный олень уже стоял рядом с избранником Валар. Финвэ, будто зачарованный, медленно протянул руку к этому творению Йаванны, чтобы коснуться дивного золотисто-бурого меха. Роскошные рога оленя были украшены множеством разноцветных ленточек.
Зверь, когда пальцы бывшего Нолдарана коснулись его шеи, стоял все с тем отстраненным видом, будто гордился такой выдающейся среди себе подобных красой.
— Он быстрее любой лошади, — вновь заговорила Нэсса.
В ее голосе звучали повелительные нотки, поэтому Финвэ, не медля ни мгновения, забрался на спину золотого оленя. Тот замер, будто ожидая приказа, но всего миг — и он сорвался с места, тут же полетев быстро, как стрела. Не ожидавший этого Финвэ обхватил руками сильную шею животного, склонив к ней голову, чтобы от сильного ветра не слезились глаза. Сквозь полуприкрытые веки бывший Нолдаран мог различить, как быстро травянистые овраги сменяются редколесьем вокруг них. Олень бежал и под его копытами все смешалось воедино. Трудно было различить хоть что-нибудь на такой скорости. Как ни странно, дышал этот король лесов почти бесшумно, только по движениям его боков и шеи можно было убедиться в том, что этот диковинный зверь — живое существо, нуждающееся в том, чтобы вбирать в свои легкие воздух. Долгий быстрый бег, казалось, совсем не утомил его.
Путешествие на олене продолжалось не долее часа, который, однако, показался седоку столетием. Бывший Нолдаран промерз на встречном ветру, пальцы его окоченели, с такой силой Финвэ сжимал ветвистые рога быстроногого творения Йаванны. Олень с легкостью перепрыгивал через поваленные деревья, широкие овраги, перескочить которые было по силам не каждому коню, на пути его встречались и небольшие ручьи, а также, лежавшие посреди степного простора, одинокие валуны. Вскоре вдали уже можно было различить, показавшиеся призрачными, очертания высоких башен, увенчанных куполами. А уже вскоре олень, несший на спине избранника Валар, с легкостью перепрыгнул высокие городские стены, словно не заметив на своем пути этого препятствия.
Во время прыжка через стену, Финвэ едва смог удержаться на спине животного, зажмурившись от неожиданности. Вдруг, сделав еще несколько прыжков, дивный спутник Нэссы резко остановился, слишком поздно почувствовавший это, нолдо, не удержавшись на спине оленя, вылетел прямо на мощеную мелкой темно-серой плиткой городскую мостовую, больно ударившись лбом.
Тут же приподнявшись и тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Финвэ услышал, словно издали, испуганный женский вскрик.
Широко распахнув глаза, бывший Нолдаран увидел перед собой среброволосую ниссэ, едва сдерживающую бившую ее мелкую дрожь. Серо-голубые очи девы, от испытываемой ею тревоги, сделались у него на глазах почти прозрачными. Оба они замерли, внимательно глядя друг на друга. Наконец, дева едва слышно прошептала полным глубокого изумления голосом:
— Финвэ?..
***
Только тогда бывший Владыка Тириона огляделся вокруг и скорее ощутил, чем заметил, что сидит посреди оживленной дороги. Вокруг сновали тележки, повозки, паланкины и конные, спешащие по своим делам.
Яркий солнечный свет заливал мостовую и расположившиеся по ее краям высокие каменные здания, из распахнутых окон которых свешивались, развеваясь на осеннем ветру, разноцветные флажки и знамена.
Приложив руку ко лбу, Финвэ ощутил боль, но крови не было. Он просто сильно ударился — Валар, во главе с Валиэ Нэссой, продолжали оберегать его от всяческих ранений.
Тем временем, девы, что склонилась над ним, назвав по имени, и след простыл. Финвэ вертел головой, оглядываясь, ища глазами ее силуэт в шелковом платье, расшитом черными цветами и опоясанном широким, ярко-алым атласным поясом с золотой вышивкой.
Наконец, ему показалось, что он заметил, как среброволосая ниссэ села, поддерживаемая под руку слугой, в стоявший в каких-то десяти шагах от него черный, блестевший на солнце глянцевой отделкой, паланкин. Высунувшись, ее изящная ручка задернула красную шторку на дверной створке. Слуга уселся на свое место позади лошади, колеса скрипнули, паланкин тронулся с места.
Забыв об ушибе, Финвэ со всех ног бросился вдогонку и прямо на ходу запрыгнул одним ловким движением внутрь, рывком отодвинув раздвижную дверцу. Сердце его учащенно билось, то и дело пропуская удар, словно проваливаясь куда-то в область желудка.
— Ах! — вскрикнула дева, тут же закрывая рот ладонями, спрятанными в широкие длинные рукава платья.
Осмотревшись в приглушенном красноватом освещении, что царило внутри вместительного паланкина, Финвэ сел напротив нее и принялся рассматривать назвавшую его имя ниссэ, что сидела, боясь дышать, прижавшись к противоположной стенке, обитой шелковыми красными обоями.
Узнавание пришло к обоим одновременно и оба они поначалу потянулись неосознанно друг к другу, стараясь отчетливее разглядеть черты лица, вглядываясь внимательно в глаза, которые словно говорили «Это ты! Это действительно ты!..»
— Мириэль, мельда… — изменившимся, треснувшим голосом вымолвил, наконец, Финвэ, разрушая их безмолвное созерцание друг друга.
Паланкин, меж тем, слегка покачиваясь, двигался вдоль улиц. Они куда-то ехали.
— Господин мой, — почти прошептала в ответ дева, — Государь… — и она несмело потянулась белыми тонкими пальцами к испачканной дорожной пылью щеке избранника Валар.
Финвэ тяжело вздохнул. Он не знал, что говорить. Слова, которые он много раз повторял ей, воображая их будущую встречу, вылетели из головы, должно быть, от удара о мостовую. И теперь бывший Нолдаран сидел в совершенном безмолвии и мог лишь созерцать ее, снова и снова сомневаясь, что перед ним действительно Териндэ.
Он поймал ее руку и сжал в своей. Не верилось, что вот так просто он может заговорить с ней сейчас, что вот сейчас она рядом, будто никогда не покидала его, будто все произошедшее после ее ухода было лишь сном.