Серебряные сумерки успели единожды смениться золотистой тьмой за то время, что продолжались поиски пропавших. И пока они длились, Финвэ, встревоженный за судьбу народа, рыская по непролазной чаще в сопровождении верных квенди, совершенно забыл о вожде нельяр, равно как и об ожидавшей его возвращения невесте. Будущего Нолдарана тревожила эта страшная, но до сих пор остававшаяся неведомой опасность, которая, наконец, дала о себе знать, унеся в неизвестность, на север, в свое логово, шестерых татьяр.
В отчаянии от того, что долгие поиски не привели ни к чему, Финвэ возвращался в стан второго народа, полон гнетущей тоски и тревоги. Собственное бессилие пред лицом опасности вселяло страх не только в феа вождя. Им, казалось, были охвачены души всех, кто принимал участие в поисках.
Он решил по возвращении призвать Оромэ и других Валар на помощь, дабы они своими благодатью и силой оградили татьяр и другие народы квенди от грозившего им зла. И все же, этим нельзя было исправить случившееся в стане второго народа горе от потери соплеменников.
«Тульвэ с отрядом пойдет на север, чтобы искать их, а мы подождем его. Надо подождать. Валар защитят нас, и мы дождемся их возвращения…» — так думал Финвэ, подъезжая к их лагерю.
Когда до стоянки татьяр оставалось совсем немного, и можно было различить вдали огни горящих по ее окружности сигнальных факелов и костров, на которых готовили пищу, с восточной стороны леса раздался резвый топот копыт стремительно приближавшегося скакуна. Оглянувшись в ту сторону, Финвэ и его спутники различили летевшую через чащу на всем скаку одетую в белое фигуру с развивающимися от встречного ветра длинными серебряными волосами.
Еще не видя лица спешившего к ним всадника, Финвэ узнал его. «Эльвэ…» — сладко пропело его сердце, отчего-то встревожено сжавшись. Конь, что был под всадником в белом, принадлежал к тем, каких они с другом видели в благословенных землях. Трех таких жеребцов, выращенных майар из свиты Сулимо, и привел, преподнеся им в дар, Оромэ, когда звал троих представителей квенди посетить Аман.
Вот всадник поравнялся с остановившимися в ожидании татьяр и рывком стащил с серебрящейся в вечных сумерках головы капюшон теплого плаща.
Изумленный Финвэ увидел перед собой младшего брата вождя нельяр. Юный Эльмо часто дышал приоткрытым ртом от быстрой скачки, в его сапфировых глазах читалась тревога.
— Вождь, я к тебе, — с волнением проговорил он, соскакивая с лошади, и поджал бледные губы, показывая, что не может говорить в присутствии остальных.
— Идите, — отпустил Финвэ сопровождавших его квенди, — Я вскоре присоединюсь к вам…
В свете звезд и далекого Серебряного Древа младший брат Эльвэ казался совсем мальчиком. Финвэ рассматривал его совершенные черты, неосознанно ища в них сходства с любимыми чертами старшего брата. Невозможно было не заметить, как возмужал третий сын Энеля, как вытянулся, почти сравнявшись ростом со старшими братьями, из маленького смешливого мальчика превратившись в прекрасного юношу.
Он заглядывал в глаза вождю татьяр и тоже, казалось, искал чего-то в глубине ярко-синих глаз собеседника.
— Говори, малыш, — обратился к нему Финвэ, спешившись.
Видя крайнее волнение Эльмо, татьо старался казаться спокойным. Но сердце его ухало в груди так, что он испугался, как бы юный лалдо тоже не услышал его бешенный, похожий на частую барабанную дробь, стук.
— Я решил, что ты должен знать, — начал Эльмо, — Эльвэ исчез с началом часа сумерек. Мы искали его, но нигде не можем найти. Он будто испарился, не оставив следа. Будто его никогда и не было… — быстро шептал, хлопая ресницами, лалдо.
— Исчез? — переспросил помертвевший Финвэ, которому показалось, что земля стремительно уходит у него из-под ног.
— Да, — чуть громче шепнул, глядя на него во все глаза, Эльмо, — Перед этим мы нашли брата в его шатре. Его словно поразил недуг. Он не вставал, лежал с закрытыми глазами, отказывался от еды и питья… Мы испугались за него и отправились к ближайшему ручью, чтобы принести воды, а его оставили с нашей матерью. Когда мы вернулись, мать спала, а Эльвэ нигде не было. Мы бросились искать, подняли на ноги весь лагерь, обыскали окрестности, но ничего… Он исчез бесследно…
— Нет… — едва слышно прошептал Финвэ, мотая из стороны в сторону низко опущенной головой.
«За что, Валар?!» Все поплыло перед взором и без того измученного долгими поисками пропавших татьяр Финвэ. Страшней, чем принесенная юным Эльмо новость, могла быть только весть о смерти ненаглядного друга.
— Я хотел, чтобы ты знал, — продолжал шепотом Эльмо, вытянув голову, чтобы дотянуться до заостренного уха Финвэ, — Брат звал тебя во сне. Я слышал и раньше, как он шептал твое имя, пребывая в мире грез, но сейчас, когда я пришел к нему, принеся завтрак, он даже не открыл глаз. Он ждал тебя… — Эльмо сделал краткую паузу, переведя дыхание, — Я подумал — он мог отправиться сюда, к тебе…
— Я должен найти его, — отчетливо проговорил Финвэ, чувствуя, как холодеет при одной мысли, что Эльвэ, как пропавшие сородичи, мог быть унесен неизвестной злой силой, обитавшей на севере.
— Я тоже буду искать его, до тех пор, пока не найду. Он жив, я чувствую, — отвечал ему Эльмо, — Клянусь всеми звездами, я найду Эльвэ! — он решительно блеснул светло-серыми глазами.
Вместе они отправились по направлению к лагерю татьяр. Уже входя на его территорию, приветствуя выставленных самим Финвэ по всей окружности стоянки дозорных, вождь татьяр и его спутник, а также все вокруг, услышали истошный женский вопль, донесшийся с противоположенной стороны.
Не чувствуя ног, Финвэ вместе с другими татьяр бросился туда, откуда он был слышен. Ему навстречу выбежала испуганная Татье в сопровождении подруг и прислужниц.
— Это оттуда, из твоего шатра! — кричала его мать, — Там я оставила Мириэль…
В этот миг из белоснежного шатра вождя второго народа выбежала всклокоченная Териндэ. Глаза ее, казалось, вот-вот вылетят из глазниц. Их радужки сделались почти прозрачными от испытанного мгновением ранее смертного ужаса.
— Что с тобой?! — Финвэ первым подбежал к ней, тут же схватив казавшуюся не в себе от страха нареченную.
Он сжал Мириэль в объятиях, прижимая к себе, неуклюже оглаживая серебряные волосы и гибкую, узкую спину.
Оказавшись в руках вождя татьяр, его невеста лишилась чувств. Прислужницы Татье в сопровождении Финвэ унесли ее в ярко освещенный шатер прародительницы.
Пока ее пытались привести в сознание, Финвэ, все это время неотступно следивший за каждым движением ухаживавших за Мириэлью дев, мелко трясясь от выпавших на его долю потрясений, пытался собраться с мыслями. Он спрашивал себя, что могло так испугать несчастную Териндэ? Неужели зло снова попыталось проникнуть к ним в стан, будто почувствовав отсутствие в нем вождя? Почему исчез Эльвэ? Тоже был похищен темной силой, что забрала с собой шестерых татьяр? Ответов у него не было, как не было и решения — что ему самому следует сделать сейчас?!
— Вот, так я и оказался в доме вашей матери, — заканчивал свой рассказ Финвэ, — Териндэ помогла мне, предложив отдохнуть… и я уснул, проспав до утра следующего дня… — щеки Финвэ при этих завершающих словах тронул заметный румянец.
— Ты прискакал сюда на олене Нэссы? — переспросил Амбарусса, вытаращившись на деда.
— Летал на воздушном шаре, уворачиваясь от синдарских стрел? — ошеломленно проговорил Умбарто.
— Переплывал море на гребне Ульмо? — не унимался Тельо.
— И танцевал на столе в синдарской питейной… — кривая улыбка растянула рот Нельо.
— Так это был ты, а не Турьо, за которого тебя принял наш посол в Ласгалене, случайно оказавшийся в той дыре? — уточнил Курво.
— Должен признаться, я не слишком хорошо помню подробности того вечера, — оправдывался Финвэ.