— Отец, Владыка Элу зовёт тебя! — возвестил появившийся в дверях кабинета один из близнецов.
— Надеюсь, все в порядке? — спросил Элронд, поднимаясь с кресла. — Продолжайте, я вернусь позже, — обратился он к остальным, и вышел из кабинета.
— Тебе известно, где он сейчас? Как вы поддерживаете связь? — спросил Морьо, решивший не терять времени.
— Мы связываемся посредством наших связных из числа посланников Тириона в том городе, где он располагается с группой. Последний раз наш посланник на Тол-Эрессеа передал мне со срочной депешей, что Энларо вместе с тем, кого разыскивал и отыскал, направляется сюда. Это было два дня назад…
— Ты знаешь, что этот твой ставленник — подлый убийца? — грозно выпрямился во весь впечатляющий рост Нельо.
— На глазах нашего деда он убил нисс из своей группы, — хищно прищурился Морьо.
— Где сейчас вторая? Тебе известно?
— Мне передали, что она осталась в живых и была доставлена во дворец Кириарана, но вчера ее увезли в направлении границы Нового Ласгалена, — ответствовал Арассэ.
Нельо покачал головой, сжав кулаки.
— Есть идеи относительно того, куда могла исчезнуть Фириэль? — Морьо скрестил руки на груди и горделиво дернул подбородком.
— Нет, Лорд Карнистир, — виновато склоняя голову, проговорил разведчик, — Я прикажу отправить группу на ее поиски.
— Подожди! — первенец Пламенного Духа возвел глаза к потолку, — Где его семья? Куда он мог бы податься, впав в немилость?
— Его супруга живет в Валмаре, при дворе Ингвэ, как и супруга Нолдарана Финвэ. У Энларо и Финвиэль есть дочь, которая приходится матерью Филитэль.
— То есть то, что она говорила деду о своем родстве с ним, — правда? — уточнил Майтимо.
Арассэ ограничился лаконичным кивком головы. Его внимательный, настороженный взгляд скользил по лицам лордов Первого Дома.
— Что-то подсказывает мне, — после краткого раздумья заговорил Морьо, — что если мы найдем его, то найдется и Фириэль.
Старший брат внимательно взглянул ему в лицо.
— Где нам искать его? — спросил он у обоих, обведя их взглядом.
— Он мог отправиться в Валмар? — Морьо повернулся снова к Арассэ.
— Этого нельзя исключить, — уклончиво ответил разведчик.
— Что ты предлагаешь, Морьо? — Нельо и без дальнейших объяснений младшего брата уже знал, что тот хочет предложить.
— Кто-то из нас должен поехать в Валмар, — решительно отвечал Карнистиро, — Надо проведывать его жену и дочь.
Просить совета у кого-либо Финвэ не привык. И без того его отец и прародитель татьяр, сколько Финвэ себя помнил, диктовал ему, как поступать. Теперь он — вождь народа и ему решать, как должно действовать.
Наказав матери и ее прислужницам ни на миг не оставлять Мириэль одну, Финвэ вышел из шатра и направился туда, где размещались лошади.
Эльмо ждал его у коновязи. Теперь, как ни странно, он казался спокойнее, став свидетелем очередного потрясения, обрушившегося на вождя второго народа и его семью.
— Я видел твою невесту, вождь, — проговорил лалдо, устремив рассеянный взор куда-то вглубь леса, что простирался вокруг них.
В ответ Финвэ непонимающе взглянул на него.
— Мать говорила мне, что когда родился Эльвэ, наш отец подолгу стал отлучаться из их дома, — загадочно произнес Эльмо, — Никто не знал, куда он уходит, но мать чувствовала, когда он возвращался, следы другой, что он приносил на себе…
— О чем ты? — насторожился Финвэ.
Младший сын Энеля взглянул, наконец, на него, снова ища на дне ярко-синих глаз нечто.
— Твоя невеста — плод тех долгих отсутствий отца, — отрешенно молвил лалдо.
Не сразу, услышав это, Финвэ сумел осознать смысл его слов. Полон тяжелых мыслей, он опустил голову и задумался. Столько надежд возлагалось на него, столькие рассчитывали на его защиту и опеку, на его мудрость и силу, а он чувствовал себя слабым и потерянным.
То, что высказал ему юный лалдо, было очень странно, но объясняло поразительное сходство между Эльвэ и Мириэлью. Видя, что Эльмо садится на коня, чтобы покинуть их стан, Финвэ счел необходимым последовать за ним.
— Я еду с тобой, — предупредил вождь татьяр своего собеседника.
Тот молчаливо кивнул.
Отряд под командой Тульвэ, тем временем, готовился к походу на север. Назначив одного из самых сильных и рослых соплеменников руководить обороной и всей жизнью лагеря до своего возвращения, Финвэ отправился вместе с Эльмо на стоянку нельяр. Оттуда, как предполагалось, они должны двинуться на поиски исчезнувшего Эльвэ. Хоть его младший брат и говорил, что последний, уходя, не оставил следов, Финвэ рассчитывал обнаружить хоть что-то, на что мог бы опираться в своих поисках.
Рядом с лагерем третьего народа они были встречены крайне опечаленными и встревоженными нельяр. Несколько отрядов прочесывало прилегающие к их стоянке участки леса. Никто не желал думать, что прекрасный вождь сгинул навеки, или намеренно сбежал, оставив их всех на произвол судьбы и ставя под угрозу выполнение возложенной на него самими Валар миссии.
— Он надел самую простую одежду, взял с собой подаренный ему отцом кинжал и ушел, усыпив меня с помощью чар, — говорила Энелье, когда они пошли осматривать шатер Эльвэ, — Ты, вождь, всегда был его другом и советчиком, которому он верил, как себе. Ты знаешь его лучше, чем мы, его семья. Скажи же, где мне искать моего старшего сына? Где Эльвэ? — вопрошала прародительница нельяр, устремив застилаемый пеленой слез взор на покинутое отпрыском ложе.
Финвэ тоже смотрел на лежанку, на которой спал его друг, и воспоминания о проведенных наедине с Эльвэ мгновениях вновь и вновь яркими образами мелькали перед его мысленным взором. Он чувствовал, что друг его добровольно, а не по принуждению неизвестной злой силы, покинул шатер. Однако это не означало, что уйдя в неизвестном направлении в лесную чащу, блуждающий в одиночестве Эльвэ не мог стать ее жертвой, как ими стали шестеро татьяр.
Чтобы не нагнетать страхов на и без того испуганных и подавленных соплеменников друга, Финвэ ни словом не обмолвился о случившейся в стане его народа беде. Он решил, что отправится немедля искать Эльвэ и хотел пойти в лес один.
«Я найду его, чего бы мне это ни стоило!» — решил он.
Блуждая, уходя все дальше от стоянки третьего народа, Финвэ внимательно осматривал каждое дерево, каждый куст и каждый встречавшийся овраг. Он чутко прислушивался к доносившимся из чащи шорохам.
По мере того, как он продвигался все глубже, отдаляясь от лагеря нельяр, Финвэ перестал различать звуки, что были слышны оттуда. Теперь остались только голоса леса: редкие вскрики птиц, скрип ветвей, шелест травы, звон капель росы, скатывавшихся с листьев и падавших в холодные воды ручьев.
В этом лесу царили вечные сумерки. В часы света Серебряного Древа они становились чуть светлее, когда же наступал час мягкого золотого свечения Лаурелина, эти сумерки сгущались, а небольшие участки небесного свода, видные сквозь непроглядную толщу древесных ветвей, приобретали желтоватый оттенок.
Долго, очень долго он шел, продираясь сквозь чащу. Финвэ начало казаться, что он сам окончательно заблудился, потерялся в этом зачарованном, ревностно хранящем свои тайны, лесу. Отчаяние мало по малу стало одолевать его дух.
«Зачем ты ушел от меня, мой серебряный цветок?» — звал он в осанве друга, — «Почему не дождался моего возвращения? Откликнись, мой ненаглядный, моя серебряная звезда! Приди ко мне, Эльвэ, и клянусь Валар, мы будем неразлучны! Мой дух навеки связан с твоим, как бы далеко ты не убежал. Прошу, отзовись! Откликнись мне, Эльвэ!»
Так он шел, ни на миг не переставая звать лалдо в осанве, продолжая надеяться, что тот смилостивится над ним и откликнется на его призыв. Но никто не откликался, словно бы между ним и прекрасным вождем третьего народа сам лес, с его массивными платанами и раскидистыми кленами, воздвиг невидимую преграду, завесу, не позволявшую его отчаянному зову доходить до слуха Эльвэ.
Окончательно убедившись в том, что безвозвратно заблудился, Финвэ опустился на бревно, в которое превратился со временем поваленный ствол некогда крепкого платана, и в последний раз, со слезами страха и отчаяния на глазах мысленно позвал Эльвэ.