— С чего ты решила, что мы согласимся взять тебя с собой? — поинтересовался Турко.
— Без меня вам придется туго, — возразила темноволосая леди и жестом попросила бывшего Нолдарана подождать ее немного.
Всего через несколько минут, Мелевен в светло-сером, серебрящемся от солнечного света плаще, неприметном на фоне окружавших их снегов, и на лошади буланой масти, выехала из ворот черного входа и направила своего коня прямо к ожидавшим ее родичам.
— Скорее, некогда мешкать! Скоро начнется очередная буря, — предупредила внучка Финвэ.
Добравшись до своего шатра, Финвэ без сил рухнул на лежанку. Ему казалось, что все потеряло смысл. Поход на запад, Благословенная Земля, пропавшие татьяр, заветы Валар и даже прекрасная невеста — все это в единый миг стало ненужным, утратило какое-либо значение теперь, когда Эльвэ был навсегда потерян для него. Мысль о том, что ему не суждено больше увидеть бесценного друга, лишала его остатков сил, а вместе с ними и способности к рассуждению и здравомыслию.
Финвэ ничком лежал на не расстеленной лежанке, уткнувшись лицом в кашемировое покрывало и чувствовал, как по щекам текут горячие слезы. Смириться с потерей Эльвэ представлялось вождю второго народа невозможным. Он предпочел бы тут же умереть, чем жить Вечность, не видя любимого друга. Казалось, вот-вот он перестанет дышать, а сердце разорвется от сковавшей его тянущей боли.
Он не слышал, как в шатер вошла Татье.
— Сын мой, — он осторожно огладила его спутавшиеся и потерявшие блеск длинные черные волосы, — мой дорогой, я принесла тебе напиток силы. Он еще теплый, взгляни. Пей и ты вновь сможешь занять положенное тебе место, мой первый сын.
Услышав ее речь, Финвэ лишь скорбно вздохнул.
— Знаю, что тебе нелегко нести бремя ответственности, — вкрадчивым голосом продолжала Татье, — но ты недаром родился первым среди моих детей. Ты всегда был крепче и сильнее других, Финвэ. И сейчас ты справишься с твоим горем и возглавишь твой народ, который верит в тебя. Я верю в тебя, твой отец верит в тебя, как и Валар, как и твоя невеста. Посмотри на меня, мой первый сын, и скажи, что не оставишь нас во тьме этого леса беспутно блуждать, не находя желанной цели. Будь же вождем и владыкой над твоим народом.
Утирая шелковым рукавом мокрое от слез лицо, Финвэ взглянул на мать и, ни слова не говоря, принял из рук прародительницы чашу с напитком силы.
Он решил тогда, что пока достанет сил, будет вести татьяр, рассчитывавших на него, к Великому Океану.
«Я должен завершить эту миссию!» — приказал он сам себе, силясь подняться с лежанки.
Мать позвала к нему прислужника, который помог Финвэ одеться в приготовленные для него свежие одежды. Проглотив несколько ложек теплого перепелиного бульона, вождь татьяр почувствовал себя в силах покинуть шатер.
Выйдя на середину поляны, где приготовляли пищу и славили Стихии его соплеменники, Финвэ тяжело опирался на символ своей власти, — переданный ему отцом перед началом великого переселения посох, украшенный сапфирами.
— Татьяр! Второй народ! — выкрикнул он как мог громко, — Я призываю вас не бояться тьмы, что унесла шестерых из нас, и следовать за мной в надежде, что Валар не оставят нас и защитят, позволив добраться до великого океана! Путь, что лежит перед нами, ведет через безжизненные равнины, покрытые песком и валунами, через новые густые леса, через широкие реки, чье течение быстро и коварно, через холодные предгорья, покрытые снегом. Но мы пройдем! Пока мы вместе и видим нашу цель, ничто не остановит нас на пути к ней! — он оглядел суровым взором всех присутствовавших на поляне.
Многие покинули свои шатры, в которых сидели последние дни, объятые страхом перед неизвестным злом и будущим, и теперь слушали его речь, внимая каждому слову.
— Верьте мне, квенди из татьяр! Мы пройдем, и Стихии будут нашей защитой! — Финвэ замер перед своими слушателями, склонив голову в покаянном жесте.
— Веди нас, вождь! — послышалось со всех сторон.
— Мы верим тебе и последуем за тобой!
— Ты — избранник Валар! Веди! Мы с тобой!
— Мы следуем за тобой, сын мой, — сказал подошедший к нему Атто. — Наш народ следует за тобой.
— Тогда собирайтесь в путь! — и Финвэ поднял над головой свой посох.
Лишь небольшая группа татьяр отказалась последовать за ним и остальными. То были родичи шестерых унесенных злом квенди. Они решили дождаться возвращения отряда, ведомого Тульвэ, который отправился к северным горам, разыскивать пропавших.
Позволив семье Тульвэ остаться, дожидаясь его возвращения, Финвэ, помнивший о просьбе приятеля, взял с собой в поход его новорожденного сына, о котором обещал заботиться.
Оставшийся полным сиротой, Тульвион был передан на попечение подруг и прислужниц Татье.
Когда все было готово к началу очередного перехода, Финвэ отправился в стан нельяр, чтобы предупредить их о том, что татьяр собирались последовать за миньяр, продолжив поход.
В лагере третьего народа царили уныние и тревога. Его встретили младшие братья Эльвэ, в отсутствие брата принявшие на себя управление народом.
— Мы решили, что последуем за вами, — убежденно говорил Ольвэ. — Наши квенди не меньше вашего заслуживают того, чтобы жить в Благословенных Землях. Я готов повести их за собой.
— Брат, ты не был избран нашим вождем! — возражал ему Эльмо, — Эльвэ жив и наш долг — найти его! Только после этого мы сможем проложить путь на запад.
— Народ ропщет, брат, — отвечал Ольвэ, — Я не меньше твоего привязан к Эльвэ и желал бы отыскать его и снова вверить ему наш народ. Но мы ищем его уже долго и не смогли отыскать даже его след. Я поведу нельяр на запад, следуя по твоим следам, вождь.
Выслушав обоих, Финвэ, ни словом не обмолвившийся о том, что услышал от неизвестной девы из майар, пока блуждал в лесу в поисках друга, подозвал к себе Эльмо и обратился к нему с такой речью:
— Твой брат жив, я точно знаю это. Ищи его, и когда найдешь, скажи ему, что я буду ждать его прихода в Аман. Скажи Эльвэ, что я буду ждать его там столько, сколько понадобится.
— Хорошо, вождь, — ответил юный Эльмо, — Я передам ему твои слова, — с готовностью кивнул лалдо.
Обняв по очереди обоих, Финвэ простился с ними и возвратился в свой лагерь, чтобы возглавить колонну двигавшихся на запад татьяр.
Мириэль ехала на его коне, сидя впереди. Он крепко обнимал ее, то и дело взглядывая на не до конца оправившуюся от страшного испуга нареченную. Дева казалась бледнее обычного, ее серебряные волосы потускнели, настороженный взгляд пугливо блуждал по окружающим их деревьям, словно стараясь разглядеть что-то в глубине лесной чащи.
С удесятеренным вниманием вождь второго народа следил за каждым движением, за каждым вздохом Вышивальщицы. Теперь у него осталась лишь она, его Сериндэ, чьи серебряные волосы, светлые глаза и прекрасные черты напоминали о навсегда потерянном друге.
При виде ее страданий, сердце в груди Финвэ щемило от болезненной нежности. Когда, пройдя почти без остановок зачарованный лес, навсегда отнявший у него Эльвэ, татьяр остановились лагерем у его кромки, перед простиравшейся впереди безжизненной равниной, Финвэ пожелал, чтобы во время часа отдыха Мириэль делила ложе с ним.
Бережно, словно ребенка, он укутывал ее в покрывала, согревая своим теплом, прижимал к себе, оглаживал волосы, стараясь успокоить своим присутствием.
— Я здесь, жизнь моя, — шептал он в ее маленькое заостренное ухо, — Я с тобой. И мы вечно будем вместе. Теперь все тревоги позади, поверь мне. Все страшное осталось в прошлом, Мириэль.
Она беспокойно завозилась, услышав его слова, забилась в рыданиях, которым он не знал объяснения.
— Нет, — прошептала в ответ Сериндэ, — Я чувствую, что нам не будет счастья, возлюбленный господин мой.
— Что ты говоришь? — встревоженный Финвэ сжал ее в объятиях.
— Я видела его в тот час, когда ты ушел искать пропавших, — быстро шептала она, — Он был словно белая тень. Я спала в твоем шатре и плохо различила его, когда он неслышно подошел совсем близко. Он стоял без движения надо мной, пока я думала, что мне снится сон, и вдруг достал из-за спины кинжал, блеснувший в свете звезд, и занес его у меня над головой, — она схватила Финвэ за плечи, утыкаясь лицом в рубаху на его груди.