— Что скажешь, Нолдаран? Я правильно выбрал мишень? — осведомился Энларо, оглядывая Эльвэ, проводя кинжалом вдоль его шеи и оставляя на белой коже кровоточащий след.
— Не смей прикасаться к нему, иначе Валар покарают тебя! — вскричал Финвэ.
— Филитэль попросит за меня, — ухмыльнулся его зять, — Они не будут слишком строго карать бедного сироту. И потом, их кара — сравнительно малая расплата за то, чтобы увидеть твои страдания и боль.
Казалось, Энларо выжидает нарочно, чтобы иметь возможность вдоволь насмотреться на искаженное ужасом лицо бывшего Владыки нолдор.
Дрожь прошла по всему телу бывшего Нолдарана. Финвэ почувствовал, что сердце его вот-вот разорвется от ужаса, так часто и болезненно оно билось в груди.
«Валар, спасите его! Пусть безумец пытает меня, я готов! Заприте меня навечно в чертогах Намо, но, молю, спасите Эльвэ!!!»
— Нет, Владыка, — покачал головой Энларо, — их здесь нет. Они не слышат тебя и не помогут… — тем временем, его обоюдоострый кинжал скользнул вниз, разрезая нижнюю рубаху Эльвэ вместе с тонкой кожей основания шеи.
Синда болезненно вздрогнул и сглотнул, чувствуя холод и жжение острого лезвия.
— Прошу, — задохнулся Финвэ, — Только не его… Только не Эльвэ!
— Так, значит? — вскинул брови в притворном удивлении Энларо и улыбнулся надменной улыбкой, — Значит, вместо него ты разрешаешь мне отправить снова в чертоги одного из этих никчемных прожигателей вечности? — и он, грубо отбросив Эльвэ к стене, бросился к Морьо.
Слабость и напряжение не позволили синда удержать равновесие и Эльвэ, ударившись затылком о твердыню казавшейся желтоватой стены, рухнул на пол, оказавшись беспомощно лежащим на боку со скованными за спиной руками. От новой боли он широко раскрыл глаза, но тут же прикрыл их снова.
Цепко схватив четвертого сына Феанаро за плечо, Энларо рывком поставил того на ноги. В это время Финвэ, улучив мгновение передышки, опустил голову, стараясь восстановить дыхание.
Морьо зарычал, гневно глядя на безумного мучителя, из глаз феаноринга, казалось, вот-вот полетят снопы красных искорок.
— Вот он, самый злобный из твоих зверенышей, — с глумливой улыбкой проговорил Энларо.
Нельо и Кано, переглянувшись, устремили на мучителя полные ненависти взоры, тщетно пытаясь вырваться из накрепко стянувших тела веревок.
— Почему ты сделался таким? — возмущенно спросил Финвэ, чувствуя, что руки за его спиной затекли от крепкой хватки, — Неужели страдания, которые ты перенес, заставили тебя желать приносить другим лишь боль и смерть? Подумай о моей дочери! Что она почувствует, когда узнает о том, какое ты ужасное чудовище?!
— Не вмешивай сюда женщин, безвольный, лицемерный святоша! — прикрикнул на него, сверкнув глазами, Энларо и занес кинжал над не желавшим стоять смирно Морьо, — Женщинам не место там, где льется кровь!
В этот миг за противоположной дверью позади Энларо раздался грохот и она с громким хлопком распахнулась настежь.
— Но иногда они ее проливают! — громко произнес знакомый Финвэ сильный женский голос, и на пороге появился высокий стройный воин в легких серебряных доспехах, шлеме и кольчуге.
В руках воина был небольшой лук, тетива натянута, стрела нацелена на Энларо. Он сделал несколько шагов вперед, давая возможность оказаться в комнате еще нескольким воинам в таких же латах и кольчугах. Двое, как и первый, держали наготове заряженные луки, в руках двух других были парные сабельные мечи.
— Именем Кириарана приказываю тебе сдаться! — выкрикнула готовая в любой миг отпустить тетиву дева.
То, что происходило дальше, Финвэ наблюдал, словно во сне: совершенно обезумевший, Энларо успел нанести его внуку удар кинжалом в грудь, прежде чем стрела, пущенная девой-воином, настигла его самого и заставила упасть наземь. В тот момент Финвэ ощутил, как хватка за спиной мгновенно исчезла, и его онемевшие руки упали плетьми вдоль туловища. Морьо оскалился, фыркнул, упал на колени и почти сразу повалился на холодный пол, к ногам потрясенно глядевших Кано и Нельо. Раздался оглушительный, дикий крик, от которого Финвэ зажмурился, чувствуя, как слезы застилают глаза.
Бывший Нолдаран подбежал к внукам с намерением освободить их от пут, что стягивали тела. Дрожащими руками он перерезал веревки бывшим при нем небольшим кинжалом.
Сквозь пелену слез он разглядел, как двое пришедших им на помощь воинов уводили обезоруженных помощников Энларо. Двое других склонились над Эльвэ.
Дева-воин бросилась к лежавшему без движения Морьо, сняла и отбросила прочь шлем, обнажая голову с золотящимися неземным блеском длинными волнистыми волосами, что водопадом хлынули из-под шлема. Она бережно перерезала веревки, которыми был связан феаноринг, освобождая его от них, и склонилась над Морьо, обнимая, прижимая к себе, шепча что-то ему на ухо, и пряча лицо в растрепавшихся черных волосах, слипшихся у лба.
— Дед, — Нельо тронул Финвэ за плечо, — эти порождения зла поплатятся за все, — он прикрыл глаза, стараясь сдержать подступавшие к ним слезы.
Его младший брат даже не старался не показывать своей боли и, рыдая, обнял Финвэ, зарывшись лицом в камзол на груди деда.
Финвэ сжал Кано в объятиях.
— Государь, — обратился к нему, тоже снимая шлем, один из воинов, — государь, позволь помочь тебе. Мы здесь по воле Кириарана и нашего родителя… — и он протянул руку.
Избранник Валар поднял голову и не поверил глазам: перед ним стояли дети Третьего Дома, блистающие, один прекраснее другого. Айканаро помог ему и Кано подняться на ноги, Артаресто поддерживал под руки обессиленного Эльвэ, Ангарато подал чистый платок Нельо, чтоб тот мог унять кровотечение, а Финдарато в это время подошел к распростертому на полу Энларо.
— Он жив, — сказал Инголдо, — повернувшись к остальным.
— Как он, Артанис? — спросил Айканаро, глядя на Морьо и обнимавшую его деву.
Она подняла голову и встретилась взглядом с Финвэ.
— Он едва дышит… — прошептала она, — Государь, мы поспешили сюда, в Валмар, как только получили новость о похищении Владыки Элу, — Артанис горестно вздохнула и прикоснулась, сняв перчатку, к груди Морьо в том месте, где была нанесена рана.
— Мы давно выслеживали его, — объяснил Ангарато, — Этот эльда крайне опасен. Он пытался спровоцировать новую резню в Альквалонде, а также добивался войны между Новым Ласгаленом Орофера и Тирионом.
— Благодарю за спасение, — сдавленным голосом проговорил Нельо.
Было заметно, что эти слова даются ему нелегко.
— Не благодари, кузен, — отозвался Финдарато.
— Ты и твои братья сделали бы для нас то же самое, — убежденно сказал Артаресто.
Пока кузены и братья связывали раненого стрелой Энларо и старались помочь Артанис обработать рану Морьо и вынести его из подземелья через вход, по которому они проникли в эту комнату, Финвэ подошел к, казалось, ожидавшему его, сидя в принадлежавшем Энларо кресле, Эльвэ.
Тот избегал смотреть ему в глаза, явно стыдясь кровоподтеков, порезов и ссадин на лице и теле.
— Эльвэ, — тихо позвал Финвэ, — Благодарение Эру, ты жив…
— Уходи, — одними губами прошептал синда, — Оставь меня, как ты уже сделал это однажды.
— Прошу, — взмолился бывший Нолдаран, — прошу, не разрывай мне сердце. Я ждал тебя и думал только о тебе, живя здесь, в Амане.
— Ложь, — устало проговорил Эльвэ, — Ты думал о твоей жене.
— Почему ты сбежал? — закрыв глаза ладонью, спросил Финвэ.
— Не хотел ни с кем делить тебя… — сглотнув ком слез, отозвался синда.
Бывший владыка нолдор склонился, протянул руки и обнял сидевшего в кресле обессиленного Эльвэ.
Вместе они прошли по длинному, относительно широкому коридору, который вел к открытой площадке, расположенной на краю отвесной скалы, где их уже дожидались сопровождаемые детьми его третьего сына подручные Энларо. Здесь дул свежий ветер. Внизу белело засыпанное снегом плато.