— Приношу извинения за все, что вы пережили в эти недели, — Нолдаран поднялся с кресла. — А сейчас я должен выйти к гостям, прошу простить, — Элронд кивнул ему и вышел, оставив Финвэ сидящим в кресле напротив письменного стола.
Вскоре вошел Линдир и пригласил его следовать за ним. Они прошли коридор и несколько проходных залов, пока не оказались в той, что располагалась в центре дворцового комплекса и служила парадной приемной. Сейчас она была полна гостей. Почти все они были ему знакомы.
Здесь были все его многочисленные внуки из трех Домов от блеска нарядов которых у Финвэ рябило в глазах. Заметил он и Мириэль с невесткой, беседовавших с девами Второго и Третьего Домов. Присутствовали гости из Валмара — Владыка Ингвэ, Индис, Фаниэль и Мелевен в сопровождении троих незнакомых мужчин нолдор. К немалому своему удивлению, среди гостей избранник Валар заметил Владыку Орофера, рядом с которым стояли его домочадцы — русоволосая зеленоглазая эльдиэ, высокий муж с серебряными волосами, державший под руку статную нолдиэ, другой светловолосый квендэ рука об руку с рыжеволосой девой, чуть поодаль от них он заметил знакомое лицо.
— Ольвэ! — окликнул его Финвэ.
Тот повернулся к нему и устремился навстречу, улыбаясь.
— Эру Единый! Это и вправду ты! — воскликнул Ольвэ, протягивая руки.
Они крепко обнялись.
— Не верю и я, — покачал головой Финвэ, оглядывая лицо, высокую тиару и серебрящийся наряд собеседника. — Вас собрал здесь Нолдаран?
— Да, друг мой, — отвечал светящийся от довольства Владыка Альквалонде. — Мы здесь, чтобы праздновать примирение и твое возвращение к нам. Это ты принес нам мир и согласие. С твоим появлением в Амане все изменилось…
— Друг мой, не присваивай мне чужие заслуги. Я рад, что смог помочь тебе и Нолдарану преодолеть разногласия и старые обиды. А что же твои братья?
Этот вопрос Финвэ задал в надежде узнать что-либо об Эльвэ.
— Они здесь, — улыбнулся Ольвэ, — Узнаешь? — и он указал рукой на стоявшего неподалеку среброволосого, как и он сам, квендэ.
Тот тоже обернулся к ним.
— Эльмо? — спросил Финвэ.
Он никак не ожидал, что младший брат Эльвэ и Ольвэ вырастет таким высоким и могучим.
— Это я, государь, — ответствовал синда, тоже светясь счастьем.
Атмосфера всеобщего воодушевления и радости пропитала, казалось, сам воздух в городе.
— Мы прибыли из Альквалонде сегодня ранним утром. И я счастлив увидеть вас, — улыбался Эльмо.
— Мой друг, мы ведь были на «ты», — говорил Финвэ. — Я также безмерно счастлив, что Валар позволили мне увидеть всех вас, — слезы навернулись на глаза бывшего Владыки нолдор.
— А вот и другой герой праздника! — послышалось среди собравшихся.
Линдир открывал двери в залу перед Эльвэ и его супругой майэ. Тут же к ним поспешил прислужник с бокалами игристого вина.
— Мой второй брат, — глядя на них, сказал Ольвэ.
— Да, — покачал головой Финвэ, — я видел его сегодня.
— А теперь, прошу вас, — приглашал внезапно появившийся рядом с ним Нолдаран, беря его под руку.
Спешно кивнув остальным, он был выведен на широкий балкон, что протянулся вдоль всей центральной залы.
Посмотрев вниз, Финвэ увидел парк перед центральными воротами в чертоги, множество светло-голубых шелковых шатров, яркие пятна цветов и знамен, украшавших шатры и здания на близлежащих улицах и огромное столпотворение квенди, поднявших головы, чтобы увидеть то, что происходило на балконе.
Раздался резкий звук трубы, возвещавшей собравшимся на праздник о том, что сейчас они услышат речь первого вождя и государя народа нолдор.
С беспокойством взглянув на улыбавшегося ему и стоявшим внизу горожанам и гостям города Элронда, Финвэ услышал, как тот, обращаясь к толпе, объявляет им, что сейчас Нолдаран Финвэ скажет им свое приветственное слово.
Избранник Валар сглотнул подступивший к горлу ком и вздохнул, досадуя в душе. Да, сейчас надо было что-то говорить.
Он оглядел еще раз притихшую толпу. Там, внизу, они желали услышать что-то от него, и было видно, что его слов ждут с нетерпением и вниманием, как чего-то важного.
— Приветствую вас! — набрав побольше воздуха в грудь, заговорил Финвэ, — Я рад, что получил возможность обратиться к вам сегодня! Поверьте, я очень ценю эту возможность и благодарен за нее. Сегодня мы празднуем примирение и я счастлив вдвойне тому, что присутствую на этом торжестве. Но я хочу сказать вам, что в раздоре и обидах, которые в течении эпох существовали между народами квенди Амана и Смертных Земель, есть и моя вина. Я тоже ответственен за то, что случилось, за то, как зарождалась вражда, потому что сделал недостаточно для того, чтобы предотвратить ее начало. И сегодня я хочу попросить у вас прощения за это. Простите, если не сумел распознать и остановить во время творящиеся в душах моего народа смуту и безумие.
Повисла оглушительная тишина. Все внимание забывшей дышать толпы было приковано к нему, видевшемуся им темнеющей на большой высоте, посреди длинного балкона центральной залы дворца, точкой.
— Валар милостью своей возвратили мне роа, дав мне возможность увидеть моих родных и всех вас, — продолжал Финвэ. — Но сейчас я должен сказать, что ухожу. Я отправляюсь в сады исцеления, где пребуду до конца мира. Благодарю вас за то, что пришли и захотели выслушать мое слово! Празднуйте же! Поднимите кубки и чаши за примирение и единство!
Снизу раздались приветственные возгласы. Кто-то поднес ему украшенную самоцветами чашу красного вина, и Финвэ, взяв ее, отпил на глазах у всех собравшихся.
***
Прошла неделя после окончания праздника в Тирионе. За эту неделю Финвэ успел освоиться в предоставленной ему небольшой комнате с белоснежными стенами в чертогах Валиэ Эстэ, посреди озера Лорелин.
Он сам установил себе часы для пробуждения, завтрака, прогулок, во время которых случалось встречаться и беседовать с другими обитателями садов исцеления, а также для обеда, послеобеденного отдыха, чтения и прочих занятий.
Бывший Нолдаран много гулял, в первые же дни исследовав весь небольшой остров, на котором располагалось святилище и жилой комплекс. Закончив с островом, Финвэ попросил у главного целителя выделить ему небольшую лодку, чтобы можно было переплывать озеро и гулять в садах, больше напоминавших девственные леса, на восточном берегу озера, что был виден из его окна.
Внуки обещали, что будут навещать его. То же говорили и его дочери — Фаниэль и Финдис, а также младший сын. Где были Ноломэ и Лалвен, никому не было известно.
Обе его супруги, казалось, приняли его решение, хоть и были глубоко огорчены им. Он попросил прощения у обеих, сказав, что выбор меж ними, который был неизбежен, оскорбил бы его чувства к ним обеим. Как Мириэль, так и Индис необходимо было время, чтобы понять этот поступок, однако Финвэ надеялся, что со временем это случится.
В то утро он спустился к завтраку в обычное для себя время. Молодой прислужник ожидал его и других постояльцев чертогов в обеденной зале.
Кивнув присутствовавшим, Финвэ налил себе дымящегося квенилас и сел на край широкого длинного стола, покрытого белоснежной скатертью в ожидании, когда ему принесут поднос со ставшими привычными сладкими лепешками и свежими фруктами. Прислужник не заставил себя ждать, проворно подойдя к столу, за которым сидел бывший Владыка нолдор.
— Вам просили передать это, — сказал молодой квендэ с совершенно отрешенным выражением лица, ставя перед Финвэ поднос.
Поверх накрытых белой салфеткой яблок и груш лежал свернутый листок серебристой бумаги.
— Что это? Кто просил? — беря в руки листок, спросил его Финвэ.
— Арквендэ в плаще, скрывавшем лицо, — отвечал молодой служитель Эстэ, — Он пришел сюда перед рассветом и просил передать вам это сегодня утром. Имени своего он не назвал.
Сердце подпрыгнуло в груди от волнения. Как только прислужник отошел от его стола, Финвэ дрожащими пальцами развернул серебрящийся на ярком утреннем солнце листок и прочел: