— Мадлен, — в очередной раз окликнул парень, придерживая тяжелую дубовую дверь.
Девушка вздрогнула, будто только очнулась и поспешно прошла внутрь корпуса “Ц”.
— Ты так и не ответила, — напомнил о себе староста группы.
— О чем? — недоуменное выражение на лице достаточно быстро перешло в смешливую гримасу. — Если ты про ужин с твоим кланом Сопрано, то увольте. Я опять почувствую там все ничтожество моих предков, не сумевших оставить о себе никакого отпечатка в истории, кроме кузена, попавшего в тюрьму.
Сквозившая в словах ирония была переплетена с нотками горечи. Все же когда-то Огюст был близким партнером по играм и никто не мог предположить по этим ангельским голубым глазам и пшеничным буклям, что из прилежного мальчика вырастет бандит. С другой стороны, как можно иначе назвать адепта группировки уличных отморозков, бивших витрины лавок и воровавших дорогие дамские сумки и припозднившихся прохожих?
— Он вырос в Миди Пиринеях, сложно винить человека в том, что его жизнь пошла под откос, когда тот света белого не видел, — чванливо протянул Гаспар с выговором истинного парижанина.
— Не забывай, — Мадлен заняла своё место, назидательно выставив указательный палец. — Я сама из Марселя.
Пожав плечами, юноша буркнул короткое “бывает” и закрыл кабинет со звонком, чтобы никто из опоздавших не мог посетить лекцию древней Луизы — так за глаза называли преподавательницу по латыни.
Небольшой резонанс в беседе обуславливался тем, что Париж всегда считал южан неотесанными, дикими и непредсказуемыми деревенщинами. Те в свою очередь брезгливо морщили носы на элегантных богачей, не видевших за своей гламурной башней, что такое настоящая жизнь. Столица vs провинция − наиболее долгая и непримиримая вражда в истории человечества. Да и в какой стране север и юг не имели противостояния? Вспомнить хотя бы труды Элизабет Гаскелл и Маргарет Митчелл, как подобного рода вопросы отпадут сами собой.
— На этикетках название «Лекарственная форма» указывается в именительном падеже единственного числа, — переключая слайды на проекторе, в то время монотонно зачитывала конспекты женщина в преклонных годах, на удивление облаченная в брючный костюм в клетку. — Есть исключения, это некоторые лекарственные формы, обозначенные в именительном падеже множественного числа. — Луиза Порсаро с отчетливыми испанскими корнями, вытесненными в чертах лица, хищно осмотрелась по сторонам. — Наименование лекарственного вещества или растения ставится в родительный падеж единственного числа и пишется с прописной буквы, например: Solutio Imizini – раствор имизина, Suspensio Zymosani – суспензия зимозана, Linimentum Streptocidi – линимент стрептоцида.
Сцеживая зевок в кулак, Мадлен по памяти заносила латинские названия в тетрадь, только в исключительных случаях поднимая голову на экран и сверяясь с текстом. Итого сделано всего две ошибки, хотя курс длится от силы восемь лекций, можно было себя поздравить с этой небольшой победой, как освоение мертвого языка.
Подготовить терминологически грамотного ученого, такова цель преподавания латинского в вузе. Инфекционисты по сути такие же врачи, а все медицинские и парамедицинские термины представляют собой морфологические образования, интегрированные в узкоспециализированную субтерминосистему. Однако для усвоения любого языка необходимо повышать свой культурно-образовательный уровень, расширять кругозор. Для этого помогают заученные афоризмы, изречения в лаконичной форме. Например сюда можно отнести всем известное: “Non progredi est regredi – «Нe идти вперед – значит идти назад»”. Именно этому девушка уделяла много времени по выходным, благодаря чему так далеко сумела продвинуться.
— Есть вопросы? — прервав смех на третьем ряду, строго спросила Луиза.
— Вообще-то, да, — поднялась самая смелая из стайки второкурсниц, заправляя прядь волос за ухо. Мадлен припомнила, что её звали Софи, кажется, из группы “Дзета”. — Про малетропный вирус и словообразование.
Преподаватель устало потерла виски, закрывая с глухим хлопком ноутбук. Волнения дошли до университета и это неудивительно, пытливые умы студентов всегда хотят выборочно все знать.
— Назовитесь, — не растерялась женщина, готовясь поставить галочку напротив фамилии.
— Робер, — с заиканием произнесла блондинка. — Софи Робер из “Дзета”.
Мадлен мысленно хлопнула в ладоши, ко второму году обучения она примерно запомнила кто к какой группе принадлежит, а это неплохое достижение, с учетом того, что по большей части они все еще занимались общим потоком, состоящим из ста двадцати представителей молодежи Сорбоннского университета.