— Филипп Рош, — отсылая к сериалу “Детективы”, протянул Гаспар, — хватит видеть химеры, наслаждайся каждым мгновением.
Свернув от моста Сен-Мишель, двинувшись по набережной параллельно южному рукаву Сены, нажав на клавишу громкости, Дебюсси включил музыкальную радиостанцию, вещающую последние новинки электронных битов. Под обманчиво заводное “туц-туц”, они подъехали к парадному зданию в стиле Ренессанс эпохи Генриха IV — резиденция семьи Дебюсси с окнами, выходящими на реку.
— Я готова воспользоваться последним шансом на побег, — выходя из автомобиля, пробормотала девушка, нервно озираясь. В самом эпицентре этого семейства она была лишь единожды, и едва ли сдержалась, чтобы не показать свои эмоции при платиновой блондинке Ирэн — матери Каса, такой же холодной, как и цвет её волос. А уж льдины двух варисцитов, обрамленных темными крыльями, порхающих, словно бабочки, ресниц умели приковать к месту и заставить заиждеветь от одного взгляда.
Гаспар сжал тонкое плечо девушки:
— Успокойся, сегодня все собрались только ради тебя.
Выказать свое шокированное удивление, Мадлен не успела, дворецкий — никак иначе этого слугу в ливрее, белых перчатках и лаковых штиблетах прямиком из начала двадцатого века назвать язык не поворачивался, раскрыл перед ними двери, натянув на лицо вежливое выражение. С чего вдруг ради меня, хотела шепнуть она, но постоянное общество посторонних людей рядом заставило благополучно проглотить свой вопрос.
Пробираясь в глубь огромного особняка с длинными галереями картин на пастельных стенах, высокими потолками, усеянными хрустальными помпезными люстрами, бросающими рассеяный желтоватый свет на ковры и мраморные полы, Мадлен с каждым отзвоном маленького каблучка о камень, чувствовала себя в филиале Лувра, вот только не всегда она умела определить ценность той или иной вещи, как это делали искусствоведы на элитных торгах. Например, та огромная кирпичная напольная ваза с выжженым орнаментом могла ведь быть обычной репликой какой-нибудь древнеегипетской поделки, а не оригиналом, но на вид изображение анубиса навевало какие-то мрачные мотивы.
Возле высоких двустворчатых дверей без каких-либо стекол, только вылепленные выемки украшали белую конструкцию, Гаспар остановился и нерешительно преподнес костяшки пальцев к поверхности.
— Поверь, тебе понравится, — шепнул он, прежде чем постучать.
Большой конференц зал с длинным столом, завернутым буквой “п”, расположенным посередине, встретил друзей неловким молчанием. По внешней стороне расселись не только представители семейства Дебюсси, но и какие-то другие весьма обеспеченные, судя по одеждам, люди. Коричневая древесина даже со стороны выглядела добротной и ценной. На глаз определить, являлся ли материал мебели орехом, палисандром или же грушей, было фактически невозможно, но как и присуще ценным породам, в помещении витал густой запах отцовского кабинета. За могучей спиной главы семейства Гаспара находился большой плазменный телевизор, нажатый на паузу. Картинка, транслируемая монитором, изображала то ли кожные волокна, то ли чью-то шерсть, увеличенную многократно.
Позволить себе отвесить комментарий о том, что можно было просто залить на виртуальное облако тот познавательный фильм, который позвали её смотреть, она не могла. Все же ощущение сейчас было, будто плоть пронизана несколькими десятками шампуров, хотя на деле это были всего лишь взгляды.
— Сын мой, дорогая Мадлен, — нарушила тишину мать, выходя навстречу молодым людям. — Приятно, что вы успели почти вовремя.
Ирэн была в обворожительно небесно-голубом шелковом платье в пол, будто она не у себя дома, а на светском рауте, хотя судя по атмосфере и количеству собравшихся, возможно так оно и было.
— Здравствуйте, — кивнула девушка, пытаясь подавить внутреннюю дрожь.
Ну зачем она только подписывалась на этот поход в гости, ведь сразу видно, что чужда этим чванливым парижанам, которые умудрялись даже улыбаться как-то натянуто. Никто ведь даже зубы не приоткрыл. Впрочем Мадлен тоже не любила этого делать, так как несмотря на достаточно правильные черты лица, природа наградила её чрезмерно большими и выпирающими челюстями, которые, впрочем, она сумела исправить благодаря ортодонту, но вот чрезмерно острые клыки, да и едва ли уступающие им массивные резцы все еще заставляли ее скрывать свой недостаток.
— Возможно отцу стоит поскорее начать, — заискивающе оглянулся Кас, обращаясь к мужчине с побеленными висками. — Вряд ли Мадлен понимает, что тут происходит.