Оставалось только решить куда засунуть Антона, вместе с моими неправильными мыслями о его персоне. Вообще, я считала странные чувства к нему ничем иным, как временным помешательством и буквально уговаривала себя, что в скором времени вся эта ванильная лабуда пройдет. Я строго настрого запретила самой себе отслеживать его социальную жизнь вконтакте и инстаграмме, решив, что видеть его буду только на репетициях. Ходить на тренировки я собиралась также, как и прежде, без косметики и вызывающей одежды, чтобы никак не привлекать к себе внимание. Главное, самой поверить в то, что жизнь идет своим чередом, что ничего не изменилось…
Окончательно убедив себя в том, что фиолетовый браслет поможет мне поменяться в лучшую сторону, я решила начать новый отсчет с завтрашнего дня не меняя руки, потому что сейчас я меньше всего хотела надевать на свое татуированное запястье какую-то резиновую фигню.
Взяв маленького Тошу на руки я отправилась вместе с ним обратно в кровать. Питомец тут же улегся на мою подушку и мирно заснул, свернувшись клубочком, а я перед сном залезла в социальные сети, чтобы немного поболтать с Анькой.
Открыв свою страничку вконтакте я обомлела. Ко мне в друзья добавился Матвейчук и тут же написал несколько сообщений в которых интересовался смогу ли я уже завтра прийти на тренировку. Дурацкая улыбка тут же поселилась на моем лице. Приятная дрожь мурашками пробежала по телу. Было безумно приятно читать от него эти послания и вдвойне приятно, то, что он сам меня добавил, а не я его. Я долго рассматривала новую аватару своего наставника с которой мне очаровательно улыбался Антон в шапочке с надписью «NYC». Мое внутреннее я негодовало, требуя немедленно захлопнуть крышку ноутбука или хотя бы перестать тупо улыбаться, глядя в монитор. Быстро ответив, что завтра постараюсь присутствовать на трене, я вышла из контакта и выключила компьютер. Сердце бешено колотилось, спать я даже не пыталась, постоянно думала о милой улыбке засранца Матвейчука, которая так запала мне в душу…
***
Проснулась я со страшной головной болью и заложенным носом. Доигралась! Довралась! Заболела! Мое тело буквально горело. Взглянув на часы, я поняла, что проспала первую пару, но в моем состоянии было бы глупо сейчас срываться на учебу. Я мечтала только об одном – сбить температуру и к шести вечера быть у Антона на занятиях. Наглотавшись таблеток я нырнула под одеяло, мысленно молясь о том, чтобы произошло чудо, и я побыстрее поправилась. Проснулась я через пару часов, температуры практически не было, а вот слабость была такая, что я на ногах еле держалась. Я потянулась к мобильнику и позвонила Аньке, у которой тут же попросила совета и помощи в лечении простуды. Через полтора часа Акимова сидела возле меня с кучей всяческих лекарств и скептически смотрела на шкалу моего градусника.
- Почти 39, Лиль. Никаких танцев! Тебе надо больше отдыхать и вообще лучше иди на больничный, грипп по Москве гуляет, ты же не хочешь загреметь в больницу?
- Анечка, мне очень надо! Умоляю тебя сделай хоть что-нибудь! Я должна там быть, - стонала я.
- Ты дура? Да и что я сделаю, я не врач!? – строго спросила Анька, глядя на меня.
- Ань, правда надо. А завтра я вызову терапевта на дом и пойду на больничный.
- Совсем свихнулась, Шевченко?
- Да, - вздохнув, ответила я, понимая, что веду себя словно маленькая девочка.
- Зачем тебе в зал? Ты в таком состоянии ничего толком даже станцевать не сможешь!
- Я уже рассказывала тебе, что у нас с Пономаревой идет борьба за участие в мюзикле. Я хочу победить!
- Вчера значит прогуливала и не хотела победить, а сегодня захотела? – недоверчиво спросила подруга. – Говори правду. Я же вижу, что ты врешь!
- Хорошо, - немного подумав, ответила я. – Я кажется влюбилась, как последняя идиотка, - стараясь не смотреть на Акимову, тихо прошептала я.
- И я так понимаю, не во Влада, - утвердительно добавила Анька.
- Нет, не в него…
- Погоди, дай угадать, - прервала меня подруга. – В Матвейчука! Так?