«Я задыхаюсь», — подумал Драко, но стал смеяться лишь громче. По щекам побежали непрошеные слёзы. Ему показалось, что под ногами затрещала по швам земля, и все его предки смеются сейчас вместе с ним в этой комнате, продуваемой всеми ветрами Борея.
— Жаль, — выдавил он сквозь смех и схватился за сердце, судорожно сжавшееся от боли.
— Не вижу ничего смешного, — обиженно прошипел Регулус с картины.
— И я, — откликнулся Драко, выходя из кабинета.
========== Глава третья — Сохатый, Лунатик, Бродяга и Хвост ==========
За все эти дни от Кикимера не было ни весточки. Гарри изводил себя переживаниями. Надежда испарялась из его сердца, и Гермиона чувствовала это. Кому как не ей было понять лучшего друга?
Шёл четвёртый день их пребывания в доме номер двенадцать. Почти всё это время Гермиона проводила в старинном кабинете семейства Блэков. Она и подумать не могла, что ей будет доставлять такое удовольствие общение с картиной. После первого разговора Гермиона посчитала, что Регулус глупый и избалованный мальчишка, не более. Она ошиблась. Как же она в нём ошиблась…
Регулус оказался интересным собеседником, он многое знал для шестнадцатилетнего подростка о древней магии, ритуалах и волшебных существах. От неё же Блэк ждал только одного — рассказов о Хогвартсе. Гермиона погружалась в воспоминания с головой. Она говорила о своих любимых предметах, об учителях. Она удивилась, узнав, что профессор Слизнорт был деканом Слизерина, когда там учился Регулус. Иногда речь заходила о Хагриде, и Блэк громко фыркал, однако внимательно слушал собеседницу. Гермиона несколько раз чуть было не проговорилась, случайно назвав своего друга «Эдди» — Гарри, а друга «Ленни» — Роном. Регулус, если и замечал оговорки, то вида не подавал. Со временем Грейнджер поняла, что его интересует ещё кое-что, нечто конкретное: где сейчас Сириус. Однако спросить напрямую заносчивый Блэк не решался.
Пару раз, когда Гермиона приходила в кабинет, картинная рама пустовала. Грейнджер попробовала даже выпытать у Регулуса, куда это он исчезает, но тот никак не желал отвечать на её расспросы, придумывая разные отговорки. Отговорки до того открыто нелепые и глупые, что ясно было: посвящать в свои дела Гермиону Грейнджер Регулус Блэк не собирался. Да и какие дела могли быть у картины?
Гермиона не хотела говорить о найденном портрете друзьям. Что толку? Этот Регулус ещё мальчишка. Он поклонялся силе Волан-де-Морта, спал и видел, что однажды на его предплечье «нарисуется» метка Пожирателя смерти. Гарри замучил бы Блэка вопросами, Рон оскорбил бы или сказал что-нибудь лишнее, а Кикимер, того и гляди, утащил бы портрет вместе с тяжёлой рамой к себе в каморку и сделал там алтарь поклонения…
*
За окнами садилось солнце, медленно опуская свой диск за горизонт. Гермиона нажала на нужные виноградины и прошмыгнула в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. В руке она держала чашку любимого чая с лимоном.
Несколько дней назад всего пару часов Гермионе понадобилось, чтобы привести комнату в идеальное состояние. Напротив картины Блэка теперь стояло мягкое удобное кресло, куда она и забралась, подобрав под себя ноги. Гермиона перевела взгляд на пустую раму. Что ж, она могла и подождать.
Гермиона закрыла глаза и вдохнула кисло-сладкий аромат напитка.
Она представила себе повзрослевшего Регулуса Блэка, сжимающего в руке зелёный медальон Салазара Слизерина. Эта картина не оставляла её. Слишком сложно было принять то, что подросток, с которым она приходила вести беседы об астрономии и рунах, был Пожирателем смерти, чистокровным снобом и мерзавцем, но, вместе с тем, смелым и решительным человеком, положившим свою жизнь на алтарь Смерти ради свержения Тёмного Лорда.
В голове пронеслись воспоминания последних событий: скорчившийся на полу домовик, захлёбывающийся слезами, и его потрясший Гермиону до глубины души рассказ, лицо Гарри, которое она никогда не забудет. Он словно пережил заново тот день. День, когда отправился с Дамблдором в пещеру.
Гермиона не была там, в этом треклятом месте, но ей казалось, что она видела всё своими глазами.
Скалы и волны, остервенело бьющиеся о камни, первый вход, второй, огромное чёрное озеро…
Квакающий голос Кикимера дрожал, когда домовик рассказывал об этом.
— …и там была лодка…
Гермиона закрывала глаза, и перед ней возникала лодка, призрачная, полупрозрачная лодка, качающаяся на чёрной воде.
— На острове стояла чаша, полная зелья…
И Гермиона видела это зелье, более того, чувствовала его вкус во рту, обжигающий и смертоносный.
— …руки, мёртвые руки, высунулись из воды озера…
По коже пробегала дрожь, и хотелось завыть от страха.
— Как же ты выбрался? — спросил тогда Гарри.
А эльф только поднял голову и прошептал:
— Хозяин Регулус позвал Кикимера назад. Кикимеру велели идти домой. Кикимер пошёл домой…
Гермиона помнила, как они втроём удивились. Прямой приказ любимого хозяина заставил домовика, можно сказать, вернуться с того света.
— Хозяин Регулус очень встревожился, очень. Хозяин был странным, и он попросил Кикимера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кикимер был с Тёмным Лордом…
Гермиону тогда охватило отвращение. Она, как и Гарри, подумала, что Блэк просто заставил услужливое существо проделать всё снова. Кикимер знал тайну Волан-де-Морта, знал, как добраться до медальона.
— И он заставил тебя выпить зелье? — с отвращением выплюнул Гарри.
Но Кикимер покачал головой и заплакал.
И тут Гермиона прижала ладонь ко рту. Она всё поняла. Голова закружилась. Она увидела вдруг чётко и ясно Регулуса Блэка, достающего из внутреннего кармана мантии медальон и грустно улыбающегося преданному ему до смерти, уже стоявшей за спиной, домовику.
— И он велел Кикимеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны… И он приказал уйти без него. Прийти домой и никогда не говорить хозяйке, никому из Блэков об этом. И он выпил всё зелье, а Кикимеру оставалось только поменять медальоны и смотреть, как хозяина Регулуса… утаскивают под воду…
Глаза застилали слёзы. Гермионе стало безумно жаль Регулуса, он не знал, что у Лорда есть и другие крестражи.
Разорвать душу даже один раз уже преступление, но Том не ограничился этим…
Кикимер лежал на полу, задыхаясь.
— Что ни делал Кикимер, он не мог причинить вред медальону! — стонал эльф. — Кикимер не смог выполнить приказ, Кикимер плохой эльф, Кикимер не уничтожил медальон! Кикимер видел, как страдает хозяйка, но не мог нарушить приказ доброго хозяина, потому что хозяин Регулус велел ему…
В окно ударил порыв ветра, и Гермиона распахнула глаза. Она отхлебнула горячего чаю и почувствовала приятное тепло, разливающееся по телу.
— Снова лимонный чай, — раздался насмешливый голос.
Гермиона даже не вздрогнула, она привыкла к этой особенности Блэка, который поначалу развлекался таким образом, пугая её неожиданными появлениями.
— Снова, — ответила она и сделала новый глоток.
— Как дела у маглолюбов и маглокровок? — поинтересовался Регулус скучающим тоном.
Гермиона незаметно улыбнулась. Маглокровок, что же, она была готова примириться с этим.
— Сегодня значительно лучше. Ты был когда-нибудь в Министерстве Магии? — неожиданно спросила Грейнджер.
— В Министерстве? — удивился Регулус. — Доводилось пару раз. Отец проводил.
— Интересно, — протянула Гермиона.
— Варварский способ войти в Атриум мне запомнился надолго! — заворчал между тем Блэк. — Ты можешь себе представить аристократа в магловской телефонной будке, а? Мерлин, я ещё тогда выронил отцовский золотой жетон!
— Что за жетон? — спросила Гермиона.
— Золотой кругляш с двумя заглавными тиснёными буквами «М», — отмахнулся Регулус. — Зачем тебе это? Ты хочешь попасть в Министерство?
— А если и так? — вздёрнула голову Грейнджер. Она понимала, что теперь нужно попасть в Министерство, ведь они узнали, что медальон у Амбридж.
— Смешно, — фыркнул Блэк. — Тебе так просто не пройти, там распознающие чары. Кого попало не пропустят.