— Помоги, Гермиона, — пропыхтел Гарри. Гермиона, подставив Рону плечо, приняла на себя часть его веса.
До самой палатки они продвигались молча. Было видно, что Гарри подбирает слова, не зная, что сказать.
— Ну? — Гермиона упёрла руки в бока и недовольно уставилась на друзей.
— Если в двух словах, — сказал Гарри, потерев уставшую шею, — то вот.
Он поставил на стол золотую чашу. Точную копию чаши Хельги Хаффлпафф.
Сначала Гермиона не поверила своим глазам.
«Как такое возможно? Ещё одна чаша? — искренне удивилась она. — Но мы же совершенно точно уничтожили крестраж с Симусом ещё в январе в подвалах Малфой-мэнора».
Её изумление, настоящую причину которого он, конечно, знать не мог, заставило Гарри улыбнуться.
— Я же говорил, что видел. Видел, как Реддл бросил чашу в озеро! — с какой-то странной гордостью, но одновременно и с грустью сказал Гарри.
— Да уж, я не знаю, как там дела обстояли с василиском, — проговорил Рон, раздирая штанину, пропитанную кровью, — но достать эту штуку оказалось очень непросто. Жаль, что уничтожить её пока не получится, — добавил он, покачав головой.
— Почему? — вопрос вырвался у Гермионы сам собой.
Гарри и Рон хмуро переглянулись.
— Потому что меч мы потеряли, — вздохнул Гарри, ударив себя по коленкам.
— Потеряли? — Гермионе захотелось расплакаться. А ведь день так хорошо начался. Она узнала, где диадема, побывала в любимом Хогвартсе…
— Пришлось, — Гарри явно винил в произошедшем себя. — Мы нырнули в озеро за чашей. Да, Гермиона, — он поднял руку в останавливающем жесте, увидев, что подруга готова была разразиться потоком нелицеприятных слов, — к инферналам. Но всё пошло в какой-то момент не так, как мы задумывали…
— Задумывали? — всё-таки не смолчала Грейнджер. — Как давно?!
— Если честно, то с января, — тут же раскололся Рон. — Что? — воскликнул он, когда Гарри грозно посмотрел на него.
— С января, а мне не говорили ни слова?!
— Я знал, что именно так ты бы и отреагировала, и потом… я пытался поговорить с тобой! — вспылил Гарри. — Я должен был достать крестраж, и я это сделал!
— Ох, Гарри, — покачала головой Грейнджер.
— Так, а обо мне кто-нибудь вспомнит? — подал голос Рон. — Я знаю, когда вы спорите, вам не до меня, но я тот героически раненный солдат.
— Да, Рон, извини, — Гарри начал осматривать раны на лодыжке Уизли.
— Что случилось с ногой? — настороженно спросила Гермиона, помогая Рону сесть поудобнее.
— Его схватил инфернал, впился, словно когтями.
— Я же не превращусь в мертвяка? — испуганно спросил Рон. — Гермиона, Гарри, скажите, что это неопасно.
— Успокойся, Рональд, — отчеканила Гермиона, которая, к восхищению Гарри, всегда оставалась предельно собранной в такие вот моменты.
— Нужны бинты и бадьян, — проговорил Гарри, посмотрев на Грейнджер. Она кивнула, начав шептать магические формулы над ранами Рона.
Гарри подхватил сумочку Гермионы и засунул в неё руку. Он нащупал там деревянную раму портрета Найджелуса Блэка, колючую брезентовую ткань, которой они накрывали палатку во время дождя, зубную щётку. Гарри спохватился, что куда проще воспользоваться палочкой и приманить бадьян и бинты магией, как вдруг ладонь коснулась чего-то гладкого и холодного. Гарри повёл рукой: металлический ободок, эти контуры стали ему слишком знакомы за последние часы. Он обхватил золотую ножку, делающую предмет похожим на кубок, и вытянул из сумки блестящую чашу Хельги Хаффлпафф.
— Что это? — глухо спросил Гарри, тупо уставившись на неё. На какой-то миг он даже подумал, что это те самые тёмные чары, отсутствие которых его так удивило ещё в пещере.
«Вот она — магия крестража, она заставляет меня видеть крестраж везде. Хочет свести с ума».
Рон вытаращился на золотую чашу, забыв даже о боли в ноге. А вот Гермиона, наоборот, глаза опустила.
— Это чаша, Гарри, — чуть слышно выдохнула она, прикрыв глаза. — Настоящая чаша.
— Что значит настоящая? — всё ещё не понимая, что происходит, произнёс Поттер.
Он поставил вторую чашу рядом с первой на стол. Они ничем не отличались.
— Когда-то она была крестражем, — сказала Гермиона, открыв глаза и покосившись на друга. — Пока я её не разбила.
— Не очень-то походит на разбитую, — хмыкнул Рон.
— Её потом починили, — вздохнула Гермиона, словно растолковывая очевидное.
— Эм-м, — Гарри взлохматил волосы и подошёл к рубашке, висевшей на стуле. Он порылся в кармане и достал оттуда очки. Когда-то их подарила ему Джинни. Он водрузил их на нос и посмотрел на два крестража, вернее, теперь он уже не знал, является ли хотя бы одна из чаш крестражем. — Я бы хотел услышать историю целиком, — он выразительно поглядел на Гермиону.
— Я… в общем… Гарри я брала у тебя мантию-невидимку, чтобы встречаться с Пожирателем смерти!
— Что?! — взревел Рон, резко опустив с лавки раненую ногу, и тут же взвыл уже от боли.
— Но он хороший, правда, — поторопилась добавить Гермиона. Она посмотрела на мрачного Гарри, сохранявшего тягостное для неё молчание.
— Значит, тогда я видел Пожирателя, а не охранника склада! — хлопнул по столу Рон. — Я так и знал!
— Да, — Гермиона почувствовала, как подступили слёзы. — Простите меня, пожалуйста. Я встретилась с ним на складе раз или два, потом там появился ты, Рон, и я не решилась тогда сказать правду. Он помогал нам, Гарри, честное слово! Он… мы были в пещере у моря, — она всхлипнула, отчаянно надеясь, что сейчас её лучший друг скажет ей, что ничего дурного не произошло. — Мы вернули туда крестраж. Пустой крестраж, потому что Тёмный Лорд проверял их. Я была в доме Блэков, говорила с Кикимером. Он провёл нас туда.
— И у родителей ты не была, — процедил Гарри, обжигая Гермиону неприязненным взглядом.
— Что? Нет, Гарри, не была.
— Я знал, знал, что тогда мне не показалось, — продолжал гнуть своё Рон.
— Симус хороший, — проговорила Гермиона. — Он позвал Добби! Да! Да! Это он помог мне спасти вас из поместья Малфоев! Он принёс мне чашу и помог её уничтожить!
Гарри застонал, надавив указательными пальцами на виски. Его голова раскалывалась от боли и обиды.
— Я не понимаю, Гермиона, почему ты не рассказала это нам сразу, — с горечью произнёс он. — Неужели тебе было легче довериться незнакомому Пожирателю смерти, слуге Сама-Знаешь-Кого, чем лучшим друзьям? Зачем тебе было так рисковать?
— Я… не могла, Гарри, — тяжело вздохнула Гермиона. Она боялась, что дальнейшие её слова ещё больше обидят друга, но сделала глубокий вздох и приготовилась. — Ты связан с Сам-Знаешь-Кем. Он может проникать в твои мысли, как и ты в его. Сам посмотри, он хотел, чтобы ты погиб в озере, пытаясь достать чашу. Он же показал тебе это? Ты сам говорил, что видел его в пещере.
Гарри стало действительно больно от её слов, в большей степени потому, что Гермиона была права.
— Я не могла тебе всего рассказать, потому что боялась, что Сам-Знаешь-Кто узнает. Нельзя было, чтобы он узнал о том, что нам известно о медальоне, о чаше…
— Не нам, а тебе, — прошипел Гарри.
— Мне, — согласилась Гермиона.
— Гарри, — тихо сказал Рон, заставив Поттера посмотреть на себя. — Гермиона права. Не во всём… конечно…
— Это касалось не только меня, но и предавшего его слугу.
— И кто же этот слуга? Или ты и теперь не скажешь? — усмехнулся Гарри.
— Самой бы знать, — пожала плечами Гермиона. — Мне он назвался Симус Данти. Я не знаю, кто он на самом деле. Одно знаю — он мой друг!
— О, ну тогда извинись перед ним за меня, — Рон натянуто улыбнулся, — ну… за эту… Сектумсемпру.
Гермиона посмотрела на Рона. Впервые за последние месяцы она была ему благодарна. Он понял её и простил. Она выставила его дураком, обманула, из-за неё он сейчас был ранен, но он её простил. А Гарри? Она оглянулась на лучшего друга, напряжённо обдумывающего что-то. В новых очках он выглядел непривычно, даже более странно, чем без очков вовсе.
— Значит, мы не одни, — наконец, сказал он. — Даже в его лагере не все его поддерживают. Хорошо, — Гарри подошёл к Гермионе, которая уже не пыталась сдержать слёзы. Он стиснул её плечо. — Ты говоришь, что он твой друг. Я бы не доверял ему, но я доверяю тебе, Гермиона. Беспрекословно, без каких-либо сомнений. Если он помог тебе, нам… Мне остаётся только поблагодарить его. Так ты говоришь, что он поспособствовал нашему спасению из мэнора, помог достать чашу?