Волшебные лестницы медленно перемещались, но они не подвели Гермиону в её стремлении забраться как можно выше. Вот она — Башня родного факультета. Полной дамы на портрете не было. Проход был открыт.
Гермиона вошла внутрь, в круглую уютную гостиную в красно-золотых тонах. Через окна лился солнечный свет. Здесь было слышно далёкое пение лесных птиц.
Гермиона провела рукой по обивке мягкого кресла у камина, где она не так давно готовилась к занятиям, проводя вечера в гостиной в окружении близких друзей. На стенде висели листы пергамента. Что-то о квиддиче и об экзаменах.
«Гарри и Рон любят квиддич, а мне больше нравится сдавать экзамены, — подумалось ей, и она опустилась в кресло. — Мерлин, какая ерунда мне приходит сейчас в голову!»
— Так я её себе и представлял.
Гермиона дёрнулась, достав палочку. Но это был лишь Малфой. Всего лишь Драко Малфой, пришедший в гостиную чужого факультета.
— Всё такое… такое красное.
— Красное, — согласилась Грейнджер, — иногда мне казалось, что слишком, но сейчас… я думаю, в самый раз. Внизу сейчас гораздо больше красного, если ты понимаешь, о чём я.
Драко промолчал. Он обошёл кресло Гермионы и придвинул другое поближе к камину. Гермиона проследила взглядом за его действиями.
— Можно? — насмешливо спросил он, поймав на себе подозрительный, как ему показалось, взгляд. Гермиона кивнула и отвернулась.
— Я всегда считал Поттера пустословом, — сказал Драко, и Гермиона, нахмурившись, повернулась к нему. — Избранный, Мальчик-Который-Выжил… Я, конечно, называл его иначе. Он ведь пошёл к нему? В лес? Наверное, это ужасно трудно, — продолжил он, не дожидаясь ответа. — Можно ли вот так отказаться от жизни? — Драко говорил больше с самим собой, чем с Грейнджер. — Наверное, можно. Ведь нельзя же жить вечно. Это противоестественно. Ты просто устанешь от этого… рано или поздно.
— Как ты выжил? — неожиданно спросила Гермиона.
— Извини? — Драко захлопал глазами, сбитый с толку её вопросом.
— Я спросила тебя, как ты смог выжить после Фульмино тогда. Зимой. В Годриковой Впадине.
Драко усмехнулся, скривившись.
— Мой ответ тебе придётся не по душе, Грейнджер.
— Просто говори хоть что-нибудь, — устало откликнулась Гермиона. — Говори…
— Наверное, всё началось на Штормовой улице. Да, пожалуй, так и есть. Я убил там человека, — он сделал паузу, склонив голову набок, с любопытством ожидая, что будет дальше. Гермиона ничего не сказала в ответ на это признание, даже взгляд её не изменился, и Драко решил, что может продолжать. — Остальное ты видела сама. У Уизли неплохо получаются тёмные заклинания, впрочем, как и у Поттера.
— Ты говоришь о старом складе. Рон не знал, что ты мне помогаешь.
Драко прикрыл глаза, ища отклик в душе на её слова. Ничего. Может быть, дело в том, что душа его была здесь не вся.
— Знаешь, как происходит аппарация? Хотя, кого я спрашиваю, конечно же, ты знаешь. Любимица Уилки Двукреста.
Грейнджер сжала подлокотник кресла, и Драко перестал её дразнить.
— Материальная сущность, пространственная коллизия, «Правило трёх Н» и прочая ерунда. На уроках трансгрессии забыли упомянуть о том, что тело чуть-чуть, самую чуточку, исчезает раньше нашей души. Прискорбно, что выяснить это довелось именно мне, именно тогда.
— Что с твоей душой не так? — резко спросила Гермиона.
— С ней всё так, не считая того, что я понятия не имею, где сейчас её частичка.
Гермиона прикрыла глаза и откинула голову назад, ощущая, как прогибается мягкое кресло.
— У тебя есть крестраж.
— Видимо, да, — Драко не узнал свой собственный тихий голос.
Несколько минут они молчали, каждый думая о своём, пока Гермиона не нарушила тишину, повисшую между ними.
— Это должно быть что-то, что было тогда рядом.
— Я тоже так подумал, но… там было столько всего… любой булыжник, выбитый из стены, клочок бумаги, что угодно. Всё не проверишь, не разобьёшь мечом.
— Мечом? — изумлённая Гермиона открыла глаза.
— Можно, конечно, просто поджечь там всё адским огнём, но я как-то не спешу его использовать после… прошедшей ночи.
— Ты хочешь уничтожить его? — прошептала Гермиона, не веря своим ушам.
— Странно, что тебя это удивляет, — пожал плечами Драко. — Знаешь, вечная жизнь не для меня. И потом, есть эта книженция у Регулуса. Целый дневник со всякими тёмными чарами авторства Герпо Омерзительного, если вдруг захочется скинуть пару-тройку годков и помолодеть, — Драко натянуто улыбнулся, а потом добавил. — Прости меня.
Гермиона вскочила с кресла, и Драко резко поднялся со своего.
— Я и не поверила, — прошептала Гермиона, упав в его объятия. — Не могла поверить, что ты мог так поступить сам. Ты столько раз помогал, столько сделал для нас, для меня… я не могла поверить…
Они стояли в лучах весеннего солнца, всё ярче освещавшего небосвод. Драко крепко прижимал к себе Гермиону Грейнджер, и ему хотелось сказать ей что-нибудь, что-то сделать, признаться ей в том, что давно уже решил для себя. Но сейчас было не то время, не то место, и вряд ли когда-то они будут теми. Гермиона подняла глаза на Малфоя, словно хотела заглянуть в душу.
«Там только осколки, — с грустью подумал Драко. — Только одна часть». — Но он любил эту девушку всей этой маленькой или большой, он не знал, сколько в нём осталось, частичкой души.
«Скажу ей, скажу прямо сейчас», — убеждал он себя, внушая, что это просто. Три слова.
Гермиона хотела сказать ему что-то, разомкнув губы, но Драко не мог ей позволить сбить себя с мысли. Он наклонился и коснулся её губ. Драко почувствовал головокружительное облегчение, пугающую лёгкость и оглушающую пустоту. Грейнджер ответила ему с той же нежностью, положив ладони на его плечи. На этот раз она целовала его, и он был самим собой, и понимание этого растекалось согревающим теплом по венам.
Драко отвёл руки Гермионы и чуть отстранился.
Солнечные лучи золотыми полосками вытянулись на алых стенах уютной гостиной и каминной полке. От солнца какой-то похожий на заводную куклу предмет встрепенулся и зашагал, переваливаясь по полке, жужжа заводным механизмом. Драко взглянул в окно. Из окна Башни Гриффиндора открывался прекрасный вид, о котором он так мечтал, сидя в слизеринских подземельях, на озеро и окрестности школы, Запретный лес, далёкие горы и фиолетовые от цветущего вереска и полевых цветов холмы. Драко видел отсюда тот самый холм, где он бывал за прошедший год уже трижды. Осенью, в тот день, когда впервые назвался Симусом Данти. Зимой, когда ждал Грейнджер с ледяным цветком в руках, стоя под белым снегом. Весной, когда проводил её в Хогвартс по подземному ходу. Как же он хотел оказаться там с ней сейчас, подальше отсюда.
Гермиона молчала и тоже смотрела в окно на расстилающуюся весеннюю природу. Слишком зыбкую и ненадёжную. Ведь ещё вчера гремел гром, стучал по земле ливень…
Драко поджал губы и зажмурился. Три слова, но у него не было сил их произнести. Они опустились глубоко на дно его гордости под толщей сомнений. Но что-то сказать было нужно, она ждала.
— Всё будет хорошо, — проговорил Драко, и Гермиона сделала вид, что поверила.
*
Уилки Двукрест — работник Министерства магии, преподаватель курсов по трансгрессии. На курсах 1997 года очень хвалил Гермиону Грейнджер за отличные результаты и ставил её всем в пример. Обучал трансгрессии на основе «Правила трёх Н».
«Правило трёх Н»: «нацеленность, настойчивость, неспешность».
========== Глава тридцать девятая — Битва за Хогвартс ==========
Гермиона никогда не думала, что Макгонагалл способна так кричать. Ей и самой хотелось зареветь во весь голос, она даже попробовала, но собственная ладонь так крепко зажала рот, что это не представлялось возможным.