Но для Гермионы Грейнджер всё как раз стало понятно.
«Так вот почему у него всё так хорошо получалось! — осенило её. — Заклинания Драко всегда были сильнее моих чар. Ему удавалось невозможное. Интересно, когда же Гарри догадался об этом? Слышал ли это Драко? Где он, Мерлин, где?»
— Но если и так, — зашипел Волан-де-Морт. — Даже если ты прав, Гарри Поттер, что это меняет? Наш поединок решит чистое умение… А убив тебя, я смогу заняться Драко Малфоем…
— Ты опоздал, — сказал Гарри. — Ты упустил свой шанс, Том. Несколько недель назад я победил Драко и отобрал у него волшебную палочку. — Гарри помахал палочкой Малфоя. — Так что теперь, — Гарри слабо улыбнулся, — всё сводится к одному: знает ли Бузинная палочка у тебя в руках, что на её последнего хозяина наслали Разоружающее заклинание.
Волан-де-Морт расхохотался.
— Ты думаешь, что это тебе поможет, Гарри? — насмешливо спросил Реддл. — Это сильная палочка, палочка самой Смерти, но… всего лишь палочка. А я… Я самый великий волшебник в мире, и никто не может меня одолеть! Я бессмертен!
— О, — Гарри улыбнулся, покачав головой. — Наверное, ты имеешь в виду свои крестражи, говоря о бессмертии, Том.
Волан-де-Морт сузил глаза до двух красных щёлок.
— Да, Том, — Гарри с какой-то жалостью посмотрел на него. — Ты, конечно, догадался, что я их искал. И даже находил. Ты попытался перепрятать… чашу.
В глазах Тёмного Лорда мелькнул страх.
«Не может быть! — Том потряс головой. — Невозможно! Никто не знал, не видел! Достать её никто бы не смог!»
Последнее он произнёс вслух упавшим, дрожащим от напряжения голосом.
— Почему же нет?! — прозвенел голос Рона Уизли.
Все присутствующие расступились, и Волан-де-Морт увидел рыжего мальчишку — друга Гарри Поттера. А в руке над своей головой он держал золотую чашу и махал ею.
— Узнаёшь? — с вызовом спросил Уизли.
Том дрогнул. Его прошиб холодный пот, пальцы сжали палочку сильнее.
— М-мой крестраж, — прошептал Том. — Мой последний крестраж…
— Нет, Том! — звонко сказал Гарри. — Это не он.
— Вот твой крестраж! — подхватил Рон Уизли, уже открыто насмехаясь. Он поднял вторую чашу над головой. Точную копию первой. — Вернее… являлся им.
— А твоим последним крестражем… знаешь, был я, — просто сказал Гарри.
В следующую секунду произошло сразу несколько вещей. Гарри и Тёмный Лорд вскинули палочки и послали друг в друга заклинания. Джинни Уизли пронзительно закричала. Солнечные лучи хлынули в зал, ослепляя волшебников, следивших за главным поединком.
Бузинная палочка вылетела из руки Волан-де-Морта. Гарри поймал её свободной рукой. Тёмный Лорд пошатнулся назад и упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились.
Зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Тёмный Лорд пал!
— Победили! Мы победили!
— Волан-де-Морт мёртв, отправился в могилу, наконец-то! Там ему и место!
Гермиона испытала безграничную радость и облегчение. Друзья ринулись в центр зала, поздравляя друг друга с победой. Разочарованные Пожиратели смерти — те, что уцелели — бросали палочки и сдавались. Некоторые, всё же, оказывали сопротивление или пытались прорваться из Хогвартса. Кому-то даже удалось.
И тут Гермиона услышала треск и почувствовала странный рывок в кармане. Волна холода окатила её с головы до ног.
Гермиона просунула руку в карман и, странно, что-то незнакомое обжигающе-ледяное лежало там. Она вытащила этот предмет и глянула на ладонь — золотые металлические осколки. Жетон был разломан.
«В могилу… Тёмный Лорд, Том Реддл умер», — слышала Гермиона, но ничего уже не понимала. Она вспомнила могилу Тома Реддла-старшего. Кладбище в Литтл-Хэнглтоне. Снег под ногами. Она хотела вернуть жетон. Там она протянула Драко целых два — один свой и один потерянный им на складе в Олдмерри.
Он выбрал.
Он выбрал её жетон, потому что его лежал разбитый у неё сейчас на ладони. Холодный и пустой. Разбитый крестраж.
========== Глава сорок первая — Фиолетовый холм ==========
«Мы всего только люди, и боги создали нас для любви»,
— Дж. Мартин “Игра престолов”
Давно рассвело.
Кто-то любит пить по утрам кофе, но Гермиона Грейнджер пила только чай, предпочитая кисло-сладкий лимонный напиток любому ароматному кофе.
Сегодня она проснулась очень рано. Иногда ей снилась битва, и Гермиона просыпалась с колотящимся сердцем, но не в этот раз.
Ей снился Хогвартс. Величавый замок, мирный и спокойный — такой, каким она его запомнила.
В доме было тихо. Здесь царили порядок и умиротворение. Делать было нечего, но после стольких испытаний Гермиона была рада отдохнуть, сидя в мягком зелёном кресле, откинув голову на его спинку.
Окна были открыты. Солнечные лучи падали в комнату, они причудливо освещали стены и пол, укрытый мягким ковром, преломляясь благодаря хрустальной люстре, сверкающей под потолком. На улице работал дворник, мерный звук метущей метлы был единственным в этом летнем воздухе, он не давал Грейнджер снова заснуть, рискуя выпустить бокал из рук.
Гермиона следила за пляшущими солнечными бликами на стене, и глаза её были слегка прикрыты. Она слушала эту упоительную тишину и наслаждалась ею. Гермиона перекатывала в пальцах металлический обломок, самый крупный из всех оставшихся от когда-то целого золотого жетона. Её новая привычка, и сколько бы она ни пыталась от неё избавиться — у неё не выходило. Это было не так-то просто.
Не нужно никуда торопиться, бежать. На ветвях росшего поблизости каштана перекликались птицы, но Гермиона так привыкла к птичьим трелям за время скитаний в лесу, что они её нисколько не тревожили.
Шторы шуршали по ковру, слишком длинные и тяжёлые, чтобы подниматься от такого лёгкого ветерка над полом.
Шептались о чём-то листья, переговаривались края листов пергамента на письменном столе, где-то внизу мерно отбивали секунды старые напольные часы. Будь эти звуки в три раза громче, Гермиона всё равно считала бы, что её окружает тишина. После стольких испытаний, гула от сталкивающихся заклинаний, грохота рушащихся потолков и криков она долгое время чувствовала себя оглохшей. Окружающий мир такой тихий, когда он мирный.
Гермиона закрыла глаза всего на пару-тройку секунд и снова открыла их, когда ложка звякнула о стенку бокала. Она не могла уснуть, ей всего лишь хотелось отдохнуть и подумать, но мысли не шли в голову, сколько Грейнджер их ни приглашала.
Портрет Регулуса был пуст, когда она закрывала глаза, но сейчас волшебник внимательно следил за ней.
«Какой он быстрый, — лениво подумала Грейнджер. — Ведь не прошло и пары секунд».
— Доброе утро, — её голос отдавал хрипотцой после сна, и Гермиона сразу сделала глоток остывшего чая.
— Доброе утро, — Регулус приветливо улыбнулся. Он нечасто это делал, его улыбка вышла немного печальной и такой оглушающе искренней, что Гермионе захотелось улыбнуться ему в ответ.
— Ты так и не говоришь мне, куда уходишь, — шутя пожурила его Гермиона.
— Пусть это останется моим секретом, — добродушно отозвался Блэк. — Хотя бы ненадолго.
— Да, как я могла забыть, ты же скрытный и подозрительный, — Грейнджер сделала новый глоток чая. Остыл.
— Пока ты спала, заходил Гарри, — сказал Регулус.
— Пока я спала? — удивилась Гермиона. — Я же только закрыла глаза и…
— Проспала добрых пару часов, — Блэк весело посмотрел на неё. — Он уже ушёл, не трудись.
— Ушёл?
— В Хогвартс.
Гермиона кивнула. Сейчас, когда погибшие в битве упокоились с миром, пришло время для Хогвартса.
Восстановительные работы велись вовсю. Каждый день Гарри отправлялся туда, подгоняемый разросшимся чувством вины и гриффиндорской отзывчивостью, воздвигать рухнувшие лестницы и пролёты, поднимать камни и расчищать квиддичное поле. Рон, Невилл, Симус и Дин латали с помощью магии крыши башен. Больше всего работ было на цокольном и восьмом этажах, меньше всего пострадали подземелья. Гермиона восстанавливала витражи, помогала в практически сметённой теплице, воздвигала сообща с Луной и Чжоу на месте уничтоженных Пожирателями статуй новые.